Кодекс против хама

Вчера министр внутренних дел Рашид Нургалиев обнаружил вдруг, что в России «имеют место факты грубого, а иногда и хамского отношения сотрудников милиции к гражданам». «Люди приходят к нам со своей бедой, а вместо этого нередко сталкиваются с безразличием и формализмом. Таких фактов более чем достаточно», – посетовал глава МВД. По словам же начальника Департамента кадрового обеспечения МВД Владимира Кикотя, увеличивается число преступлений, связанных с наркотиками и вымогательством со стороны сотрудников ОВД. Растет и количество ДТП, случившихся по вине милиционеров. Духовно-нравственное воспитание стражей порядка было решено начать с теории. Уже к концу года закончится разработка Кодекса профессиональной этики сотрудников ОВД. В нем будут закреплены этические нормы службы и стандарты поведения правоохранителей.

В этой связи было бы уместно напомнить, что у российских милиционеров еще с 1993 года существует Кодекс чести рядового и начальствующего состава, в котором уже прописаны все эти нормы. «Там говорится о том, что приоритетом для нас являются граждане, ради которых мы и служим, – рассказала «НИ» одна из сотрудниц Департамента кадрового обеспечения МВД. – Мы должны относиться к человеку как к высшей ценности. Нужно быть вежливыми и доброжелательными, но твердыми».

Эксперты отмечают, что одними кодексами изменить поведение тех стражей порядка, которые привыкли к грубости и нарушению закона, невозможно. «Хамство среди блюстителей закона, конечно, недопустимо, – заявила «НИ» пресс-секретарь Департамента кадрового обеспечения МВД Татьяна Колганова. – Но заметьте, что оно на каждом шагу – в магазине, на заправке, в милиции. Мы привыкли к нему. А ведь милиционеры работают в очень тяжелых условиях: им и самим приходится общаться с людьми, которые их постоянно оскорбляют. Прибавьте к этому высокую нагрузку, низкую зарплату, неуважительное отношение к их профессии в целом... Это парадокс – работу в милиции сделали совершенно не престижной, но ожидают, чтобы туда шли умные люди».

Исполнительный директор движения «За права человека» Лев Пономарев полагает, что необходима реформа всей правоохранительной системы. «Сейчас в Москве около 150 тысяч стражей порядка, а в Нью-Йорке – 30–40 тысяч, – пояснил он «НИ». – Если бы мы сократили количество сотрудников милиции хотя бы в три раза, причем за счет офицерского состава, а не участковых, можно было бы существенно поднять зарплату оставшимся». Г-н Пономарев убежден, что тогда можно было бы устроить жесткий отбор будущих милиционеров, а не брать всех тех, кто просто не может найти более высокооплачиваемую работу.

Корреспондент «НИ» вышел на улицу и выяснил, что москвичи часто сталкиваются с грубым отношением сотрудников милиции, но предпочитают об этом молчать, руководствуясь принципом «целее будешь». «Однажды ночью мы с друзьями ехали в машине, – вспоминает в разговоре с «НИ» москвич Леонид Смирнов. – Нас остановили, очень грубо вытащили из автомобиля, повалили на капот и заломили руки». После проверки документов сотрудники милиции отпустили ребят, так и не объяснив причину столь невежливого обращения. Свои удостоверения стражи порядка никому не показали. «Было очень неприятно, – говорит Леонид. – Мы ведь ехали отдыхать, а они испортили нам настроение. Конечно, наши права были нарушены, но перечить милиции нельзя, а то возникнут еще большие проблемы».

Директор фонда «Общественный вердикт» Наталья Таубина отметила в интервью «НИ», что большинство обиженных граждан не жалуются на грубость и хамство людей в погонах. «Люди боятся давления со стороны правоохранительных органов, – пояснила она. – Кроме того, чтобы бороться с произволом в правовом поле, нужны хорошие юридические знания, а их у многих россиян нет». В том, что недобросовестные милиционеры предпочитают не связываться с юридически подкованными людьми, на своем опыте убедился москвич Александр Чуриков. «Я летел из Махачкалы, и у меня с собой была крупная сумма, – рассказал он «НИ». – Когда деньги высветились в сканере, милиционеры взяли мой паспорт и долго не отдавали. Я потребовал вернуть документ, но в ответ они пригрозили, что мое возмущение может привести к нежелательным последствиям. Однако я продолжал доказывать, что они нарушают закон, и в итоге получил свой паспорт обратно. Милиционеры могут «снять три шкуры» с морально слабого человека, а со мной связываться они побоялись». «Если сотрудники милиции грубо обошлись с вами, узнавайте их имена и звоните «02», – советует читателям «НИ» Татьяна Колганова. – Там идет запись, и стереть вашу жалобу не удастся. Можно написать заявление в другое силовое ведомство: рассмотрению дела не будет мешать честь мундира».

ШВЕДЫ ОБОЖАЮТ СВОЮ ПОЛИЦИЮ
Опросы показывают, что 80% шведов доверяют полицейским, и лучшего комплимента в адрес стражей порядка не придумаешь. Эта профессия пользуется уважением в обществе, что сказывается и на конкурсе в Высшую школу полиции, одном из самых высоких в стране. Желающий надеть полицейскую униформу должен отучиться минимум два года, а затем пройти полугодовую стажировку. Обыватель видит в страже порядка своего друга и защитника, причем эти надежды в большинстве случаев оправдываются, ведь основная масса скандинавских правоохранителей действительно вежливы и обходительны с гражданами. Основной пафос журналистской критики в адрес шведской полиции направлен на Дисциплинарный комитет центральной полиции, куда входят главный юрист полиции, два полицейских офицера, два парламентария и два представителя профсоюзов. Этот орган еще до судебного приговора принимает решение об увольнении провинившихся людей в погонах или снижении их зарплаты. Критики утверждают, что полицейские «прикрывают» своих и даже лгут на суде, добиваясь смягчения приговора для коллег по цеху. Но эта лояльность срабатывает лишь в одном случае: когда полицейского обвиняют в превышении допустимого насилия при задержании подозреваемых. «Полицейские стоят друг за друга горой, когда речь идет о насилии над преступниками, – утверждает один из критиков полицейских канцлер юстиции Йоран Ламбетс. – Тут действует принцип «Мы и они». Вместе с тем большинство правоохранителей считают своим долгом заявить на коллегу-нарушителя, и Дисциплинарный комитет расправляется с «оборотнями» быстро и жестко.
Алексей СМИРНОВ, Стокгольм

В ГЕРМАНИИ С ПОЛИЦЕЙСКИМ НЕЛЬЗЯ «ДОГОВОРИТЬСЯ»
Недавно мы с мужем примерили на себя роль правонарушителей: выезжая с парковки, пристегивались на ходу. Это не понравилось наблюдательным полицейским. Прямо на месте нашего преступления нам было предложено подписать протокол, а через несколько дней оплатить штраф в размере 30 евро. Возможно, российскому читателю это покажется странным, но по почте к нам пришел адрес, по которому мы вправе пожаловаться на действия полиции. В момент же задержания ни у нас, ни у сотрудников дорожной полиции не возникло искушения «договориться» на месте. Такого в Германии не может быть потому, что не может быть никогда. Для здешнего полицейского это прежде всего аморальный поступок. Недавно я брала интервью у двух высокопоставленных представителей баварской полиции – обер-комиссара Сигфрида Хартмана и гаупткомиссара Манфреда Готтшалька. Разговор был посвящен удивительному для русских феномену, отличающему немецкую полицию, а именно: безукоризненности ее репутации у населения. «Немецкая полиция не стремится к тому, чтобы ее боялись, – отмечали мои собеседники. – Мы хотим только, чтобы нас уважали, а, следовательно, и доверяли нам. Мы существуем на деньги налогоплательщика для того, чтобы человек в любой ситуации мог рассчитывать на нашу помощь. Наша полиция являет собой эталон законопослушания и поведения». Быть полицейским почетно, поэтому и поступить на обучение этой профессии не так-то просто – очень серьезен отбор.
Адель КАЛИНИЧЕНКО, Мюнхен