Ослик в полете

Альбертс – непременный участник всех авангардных проектов последних лет и режиссер по пластике многих московских спектаклей – занимался в «Классе экспрессивной пластики» Геннадия Абрамова, откуда, как из гоголевской шинели, вышло большинство столичных хореографов. Ученики Абрамова неустанно доказывают, что занимаются очень серьезным делом. С помощью движений они решают глобальные философские вопросы, исследуют тонкие материи и придумывают необычные метафоры. Альбертс и его творческая союзница Конникова решили не мудрствовать, а придумать и рассказать сказку для детей, вспомнив, какие образы в детстве захватывали, пугали или смешили их самих.

В отличие от большинства танцевальных представлений, в «Цветных снах» есть внятный сюжет и инсценировка. Танцоры не только движутся, они разговаривают и даже играют большие и маленькие роли. Куклы разного размера становятся их полноправными партнерами.

Инсценировка написана по сказке Гауфа «Калиф-аист», суфийским притчам и изречениям восточных мудрецов. Упрямый белый ослик и его хозяин-сказочник путешествуют вместе с повозкой, набитой чудесными предметами. Попадают на восточный базар, где сказочнику достается волшебный порошок, превращающий людей в животных и птиц. А потом сказочник превращается в аиста, нарушает важный запрет и расплачивается за свою беспечность. Завязка истории напоминает спектакль драматического театра с танцами и осликом-куклой. Во второй части, где хозяин онемел и может выразить свои чувства только через движение, главным становится танец.

В спектакле два белых ослика. Один – маленькая кукла – летает над задником сцены в начале и в конце спектакля. Второй – вроде бы тоже кукла, хотя назвать его этим словом не поворачивается язык. Ее играют два человека. Один из них – кукольник Климушкин, он же Зелибоба из телепередачи «Улица Сезам» – ходит, надев на руку белую ослиную голову. Помощница сгибается, охватывая его талию, и прячется под попонкой, прицепив к собственным ногам две бутафорские ослиные ноги с копытами. Вернувшийся недавно из Америки, Климушкин производит фурор. Поведение его Ослика – настоящий спектакль в спектакле. Когда упрямое животное прислушивается к словам хозяина, выхватывает из его рук морковку или с кошачьей грацией тянется к хозяину, пытаясь вывести из депрессии, все остальное перестает существовать. Всем видно, что голова надета на руку, но движения и реакция животного сделаны настолько искусно, что выглядят гораздо интереснее настоящих. Кукла в умелых руках Климушкина напоминает кошку на сцене: ее не переиграть даже очень талантливому артисту.

Большинство участвовавших в спектакле танцоров никогда ранее не произносили реплик на сцене, но, несмотря на это, играют свои «словесные» роли не хуже профессиональных артистов. А Альбертса, игравшего сказочника, можно хоть сейчас брать в драматический театр: с любой ролью справится. Его герой одновременно похож на сказочного принца и Ходжу Насреддина – странствующего философа и хулигана-шутника.

В спектакле немало чудес: огромный летающий джинн, базар с большими блестящими блюдами, кувшинами, коврами и восточными красавицами и представление театра теней на окнах повозки. Она складывается и снова разбирается как карточный домик, помогая переносить место действия из одной точки пространства в другую. Восточный антураж на сцене не этнографически точный, а как в детской игре – собран из того, что попалось под руку. В общем, хоть авторы спектакля и занимаются современным танцем, эксперты театральной премии «Золотая маска» наверняка определили бы «Цветные сны» в номинацию «новация». В изящном, смешном и полном чудес представлении смешались разные жанры. Наивность уживается с иронией, а внешняя простота с суфийской мудростью. При нынешнем дефиците хороших спектаклей для детей такие работы нужно показывать как можно чаще.