Как известно, в современной России наблюдается интереснейший феномен: в любви к Советскому Союзу признаются граждане, родившиеся уже после развала этого монструозного геополитического образования, и знающие о жизни в нем по легендам и мифам, которые транслируют уже давно впавшие в маразм представители старшего поколения. А между тем, реалии советской жизни таковы, что волосы дыбом становятся, и человеку, с ними незнакомому невозможно в них поверить. Вот, к примеру, в такие, о которых рассказала в своей публикации дочь легендарного советского кинорежиссера Эльдара Рязанова Ольга:
«В 1985 году я впервые попала на вожделенный Запад. Это была турпоездка в Данию-Норвегию от Союза кинематографистов. Попасть в такую группу было непросто, но я работала во ВНИИ киноискусства, писала диссертацию по датскому кино, знала датский язык. Это, конечно, не помогло бы, но папа постарался.
Помню, когда нас собрали на инструктаж и каждого представляли, при произнесении моего имени народ воспрянул ото сна и устремил на меня любопытные взоры. В группе были Ролан Быков с Еленой Санаевой, Лановой, Кокшенов, Гусман и прочие.
Я не собираюсь утомлять вас скандинавскими красотами, замками, фьордами и кораблями викингов, а внесу несколько штрихов к портрету руссо туристо, облико морале.
Вот этот самый облико я с самого начала запятнала самым безобразным образом. Это история, от которой волосы стынут в жилах и кровь встает дыбом. В Москве только что закончился кинофестиваль, на котором я работала переводчиком с датской делегацией, со многими у меня были дружеские отношения, и был осуществлен некий взаимовыгодный гешефт. Один датчанин обменял у меня кроны на рубли. Разумеется, я не могла взять их с собой и пронести через границу в Шереметьево, где меня могли шмонать. Но выяснилось, что моим рейсом летит его знакомый норвежец. И в хвосте самолета, рядом с туалетом, с соблюдением всех предосторожностей, как в шпионском фильме, он тайно передал мне заветные кроны. Этот вариант, конечно, был не меньшим безумием, но все удалось, и в отличие от остальных, я чувствовала себя обеспеченным белым человеком, вернее подпольным миллионером Корейко. Когда я по возвращении рассказала об этой операции папе, он чуть не поседел.
Прилетев в Копенгаген, я зашла в аэропорту в туалет, и мне показалось, что я попала в райский сад, такой там стоял божественный цветочный аромат. Теперь-то я знаю, что это просто освежитель воздуха. Но тогда это был настоящий культурный шок.
Через пару дней за завтраком Г. говорит мне:
- Ты чего, мать? Ты почему не воруешь еду со шведского стола? Смотри сколько всего тут можно взять. Это же можно привезти в Москву.
Как бывалый путешественник он вправил мне мозги. Я все осознала и исправилась. Жизненной необходимости в этом не было, потому что нас кормили три раза. Но дома ворованным гостинцам в ярких упаковках были очень рады.
Еще там был случай - захожу в магазин, а перед входом вручают коробки с кукурузными хлопьями, акция там рекламная проходит. Я этих хлопьев раньше в глаза не видела. Так я в этот магазин потом еще раза три зашла, загрузилась этими хлопьями по полной программе.
Также ходила с некоторыми членами группы в магазины, помогала им продать водку и черную икру. А один раз в Осло зашла в бар, мне надо было разменять деньги, чтобы позвонить из автомата. Большой и мрачный посетитель, настоящий викинг, сидевший там, спросил, как мне показалось, недружелюбно:
- Ты откуда?
- Из Югославии, - ответила я на всякий случай.
Пикантность ситуации была в том, что незадолго до этого наши сбили пассажирский южнокорейский Боинг в районе Сахалина, и мир стоял на ушах. Поэтому я от греха подальше решила подстелить соломку…»