Виктория Павлова
В материале «Новых Известий» мы анализировали, к чему все эти популистские действия могут привести с точки зрения экономики. Сегодня поговорим о том, какие большие процессы в отношениях общества и государства эта история отражает, а также о том, каких перемен можно ожидать и когда. на эти и другие вопросы ответил политолог, эксперт по внутренней политике, президент Центра развития региональной политики Илья Гращенков.
- Можно ли говорить, что действия правительства по сдерживанию цен - это своеобразное «обновление» социального договора: когда государство обеспечивает стабильность цен и минимальную соцподдержку, а люди позволяют власти за это делать с собой всё, что угодно, буквально без границ? То есть пресловутая «колбаса» буквально заменяется «подножным кормом» и цена молчаливого согласия окончательно девальвирована?
- Никакого «социального договора» нет. Население – это вообще не актор. То есть у людей нет возможности как-то участвовать в дискуссии, нет ни голоса, ни коммуникации. Только «улица», но это уже попахивает экстремизмом. Поэтому договор власть заключает сама, в одностороннем порядке и потом, через ТВ и другие СМИ разъясняет, почему это произошло и какую выгоду получило население. В этом смысле сдерживание цен – это такой маневр, который демонстрирует, что власть заодно с народом. Во-первых, они бьются с жадными «олигархами» сетевиками, всеми этими производителями товара, которые хотят якобы нажиться на нищем населении. Во-вторых, реально стараются не допустить «голодных бунтов». Гречка, масло и сахар должны быть доступны тем, у кого от их зарплаты в 10-15 тыс. остается в месяц на еду очень мало, буквально на те самые «макарошки» и хлеб. «Делать с собой все что угодно» люди и так давно разрешили, молчаливым одобрением действующей политики, но в целом бедность объясняется происками врагов – запада, коррупционеров, «пятой колонны». Вот поборем их и тогда заживем! В свете того, что люди хотят видеть надежду и свет в конце тоннеля, они во все это верят, ждут, что да, сейчас потерпим, затянем пояса, а там, у соседа (запада) корова сдохнет, брекзит, ЕС развалится, БЛМ победит Америку и Россия станет богатой и прекрасной страной, со своим пармезаном и устрицами.
- То есть власть намеренно культивирует психологию иждивенчества?
- Мы до сих пор живем в советском обществе. Люди привыкли, что есть Государство, которому они нужны и которое им должно. Это не иждивенчество, а патернализм, вера в то, что «наверху» как-то позаботятся о твоем существовании. Система власти и вправду взяла это на вооружение, держит самый многочисленный класс так называемых «бюджетников» на кротком поводке. Стабильность, пусть и на «минималках», но она обеспечена, а взамен гражданам предлагают эту стабильность крепить, делегируя право решений «наверх». Поэтому здесь нет какой-то психологии иждивенца, люди у нас в целом очень трудолюбивые и предприимчивые. Но они фрустрированы, не понимают, что можно сделать для выживания, если ты не в обойме, не на стороне Государства. И когда сдаются на милость власти, то им четко обозначают правила игры – делай то, что сейчас говорят и будешь сыт и обут.
- Такая риторика власти очевидно по вкусу народу. Можем ли спрогнозировать, насколько эти популистские действия далеко могут зайти и сколько дров наломать в сфере экономики? Или после выборов стоит ждать отката и "непопулярных" мер? От чего это будет зависеть?
- Раньше сети были отделены от государства. Сейчас они – часть системы. Кредиты от государства, протекционизм, производители из числа близких к Кремлю игроков (все эти агрохолдинги, заводы), профильные банки. Все это часть системы и планирование уже не цель, но метод управления. Ведь с чем борется путин, как ему кажется? Он не доволен, что сахар взлетел из-за того, что производители стали продавать его на запад, за доллары, а он вырос и в рублях – на внутреннем рынке. Вот он и включил ручное управление, мол на экспорт – одна цена, а внутри – другая. Но сети ведь не будут работать в убыток, значит возникнет дефицит, а что бы не возник – нужны квоты. Раз есть квоты, то нужно и сегментировать потребителей, ввести продуктовые карточки для бедноты, а богатые – пусть берут по той же цене, что и покупатель в условном Брюсселе. Хотя в реальности проблема вообще не в ценнике на продукты, а в том, что на 15 тысяч прожить очень тяжело. Но платить больше, в обозримом будущем, явно никто не собирается, скорее наоборот. И вот что бы не было как в Англии во времена Тэтчер, с бунтами рабочих и профсоюзами, правительство регулирует что-то. С выборами это связано весьма условно, это игра в долгую, чтобы избежать социальных протестов, что бы они не слились с политическими. И куда все это заведет – вопрос открытый. Весь мир, как нам объясняют, идет к цифровой экономике, где люди вообще окажутся лишней обузой. Им будут платить «гарантированный доход», кормить их, но они перестанут быть основой экономики. Ну так у нас они никогда ей и не были, у нас ведь рентная экономика, газ-нефть, технологии. Поэтому своих ненужных людей мы будем кормить дешевыми продуктами и содержать за счет бюджета.
- А есть ли шанс, что люди как-то самостоятельно начнут понимать, что без повышения производительности труда чудес не будет, или же власти настолько удобно управлять голодным и жаждущим чудес народом, что она едва ли позволит положение дел изменить?
- Люди и так власти не верят. Но хотят, очень хотят верить хоть кому-то. Половина – верит Путину, остальные – никому. Число последних растет и важный вопрос, как себя вести тогда, когда их станет сильно больше. Первый вариант – либерализация экономики. Второй – советизация по типу госкапитализма, а значит и включение всех репрессивных механизмов для подавления недовольства. Тут все сильно зависит от людей, смогут ли они вернуть себе статус акторов или нет. Старое поколение уже не сможет, но вот те же «зеты» вполне могли бы. Отсюда и борьба за влияние на молодежь, попытка сломать ту парадигму, которая выстраивала им образ мышления все эти годы. Упущен ли для власти этот момент или нет? Полагаю, что уже упущен, а значит и перемены в экономике, как и политическом устройстве, неминуемо произойдут. Вопрос, когда накопится критическая масса: сегодня, завтра или через 10 лет? Мое мнение, что это произойдет в ближайшие два-три года.