Национальная идея - иждивенчество. Как рост цен сплотил власть и население

Виктория Павлова

Недавние опросы Левада-центра, демонстрирующие уверенность 75% россиян в том, что интересы властей и общества не совпадают, едва ли могут кого-то удивить. В 2007 году несовпадение обнаруживалось у 63% опрошенных. Однако сегодня эта тенденция имеет все шансы на преломление и новый поворот - сразу после 8 марта правительство и общество слилось в едином порыве и согласии. Новой объединяющей идеей стал контроль над ценами.

Back in the USSR 2.0

Сначала Михаил Мишустин подписал постановление, по которому профильные министерства вместе с ФАС должны следить за ценами на товары массового потребления и услуги, чтобы не допустить их рост. Сразу после этого подоспели данные Левада-центра, свидетельствующие о том, что доля россиян, считающих главной проблемой общества рост цен, выросла до 58%. Зато доля людей, считающих главной проблемой бедность и обнищание сократилась до 40%, а доля озабоченных коррупцией – до 39%. Число недовольных «слабостью власти» тоже снизилось.

Ностальгия и стремление народа к советской модели становятся все ярче: пускай власть живёт в параллельном мире, зарплата копеечная и позволяет накопить в лучшем случае на Запорожец, зато ржаной хлеб по 16 копеек, и путёвку в санаторий Пятигорска от профсоюза можно было получить за 30% от стоимости.

Профессор Европейского университета, экономист Дмитрий Травин считает, что ничего особенного и удивительного в этом нет, а проблема роста цен волновала и продолжает волновать россиян при любой власти:

- Я хорошо помню 90-е годы. Тогда еще не было никакого Путина, никакого авторитарного режима, а рост цен был точно одной из проблем. Людей беспокоит эта проблема, это естественное человеческое свойство.

А вот независимый аналитик Дмитрий Милин обращает внимание на то, что власть и сама заинтересована в таком положении дел.

- Власти, сами пораженные психологией иждивенчества, большинство представителей которой никогда не марало руки созидательным трудом и всегда жило за счет государства, насаждают идеологию иждивенчества в обществе. Годы молодости и взросления большинства представителей нашей власти пришлись на период брежневского «застоя», и они, будучи не способными придумать что-то новое, просто воспроизводят те «застойные» годы в нынешней версии «стабильности» - варианте стагнации экономики, прерываемой кризисными падениями. По большому счету то, от чего страна (вынужденно!) начала уходить в конце 1980-х (к «Перестройке» привела не любовь Горбачева к демократии, а «застой» - более чем десятилетняя стагнация советской экономики, ведь реформы в СССР начал не Горбачев, а Андропов, которого в демократизме заподозрить сложно), сейчас вернулось в полном объеме. 68% россиян считают, что государство должно заботиться о своих гражданах и обеспечивать им достойный образ жизни. Причем ситуация менялась довольно быстро: в 2015 году так считали 49% респондентов, в 2020 году - уже 60%, в 2021- 68%. Более того, 37% россиян хотят стать чиновниками, то есть не рвутся утруждать себя созидательным трудом. Крайне печальная ситуация: по сути, в России в 2021 году воспроизвелось советское общество инфантильных тунеядцев, пораженных синдромом «выученой беспомощности». В таком состоянии общества никакой модернизации быть не может, а будущее страны крайне печально, с перспективой повторения краха «а-ля» СССР в 1991 году.

Получать или зарабатывать?

Интересно проследить, на каких струнах общественных настроений играли политики в современной России.

Ранее, пока ещё сохранялось хоть какое-то подобие курса на здоровую рыночную экономику, а не госкапитализм с элементами плановой экономики, власти не стремились акцентировать внимание на всплесках озабоченности россиян ценами. В краткосрочной программе Евгения Примакова 1998 года и программе Сергея Степашина 1999 года упор делался на восстановление доходов бюджета, рост экономики и укрепление рубля. В 2009 году Владимир Путин, будучи премьером удивился только ценам на сосиски в «Перекрёстке», а в 2015-м Дмитрий Медведев был занят импортозамещением и поинтересовался ценами только в воронежском гастрономе. В конце 2020 – начале 2021 года риторика кардинально изменилась. «Почему ответственные министерства и ведомства своевременно не приняли меры и упустили ситуацию с ростом цен на важную продукцию? Хотя все инструменты у вас есть. Недооценили риски. Пустили на самотек», - возмущался Михаил Мишустин на совещании с правительством в прошлом декабре. При этом прибыль «наживающегося бизнеса», в прошлом году сократилась почти на четверть. Такой популизм находит отклик в сердцах избирателей, но совсем не способствует восстановлению экономики и дальнейшему повышению уровня жизни. Опыт «железной леди» Маргарет Тэтчер в Великобритании показывающий, что непопулярные меры вместе со строгим следованием выбранному курсу дают позитивные результаты, нам пока чужд. Приватизация госкомпаний и снижение социальной защищённости сначала многим не понравились. А потом оказалось, что зарабатывать можно больше денег, чем просто «получать» от государства. Но наше правительство, как отмечают эксперты, выбирает максимально простой, комфортный и безопасный в краткосрочной перспективе для себя вариант.

- Власти не способны обеспечить стабильность цен без образования советского эффекта «дефицита» и черного рынка (черный рынок существовал и во время ВОВ при Сталине, когда за спекуляцию продуктами расстреливали на месте) с нерегулируемыми ценами. Об успехах в регулировании цен всегда можно будет узнать по исчезновению продуктов и товаров в магазинах. При обеспечении полной стабильности цен (это уже было во времена «военного коммунизма» устроенного Лениным) начнется голод, - отмечает Дмитрий Милин.

Почему европейцы не жалуются на рост цен у них?

В Европе большинство продуктов вовсе не дешевле, чем у нас. Например, если 1 кг куриной грудки в одном из крупнейших сетевых московских супермаркетов обойдётся в 319 руб., то в обычном норвежском супермаркете за неё придётся отдать порядка 1200 руб. Нарушение производственных цепочек в период пандемии сильно ударило по ценам на основные продукты питания во всем мире: в Индонезии тофу подорожал на 30%, в Бразилии чёрная фасоль подорожала на 54%. Только вот из той же Норвегии почему-то не слышно жалоб на высокие цены.

Просто там средняя зарплата – 43 тыс. крон в месяц, по текущему курсу это порядка 370 тыс. рублей. И эта зарплата доступна для 80% населения. Если есть возможность хорошо зарабатывать или в крайнем случае получать материальную помощь от государства, то рост цен перестаёт так сильно волновать народ. Главное отличие развитых экономик – в период кризиса там стараются не экономить, а наоборот - нарастить расходы населения, чтобы оживить производство и поскорее выйти из кризиса. В США, например, палата представителей конгресса утвердила второй пакет поддержки экономики. На этот раз она оценивается в 1,9 трлн долларов. Из них 410 млрд – это прямые выплаты по 1400 долларов на человека. Чтобы тратили. Ещё надбавку к пособию по безработице в 1200 долларов в месяц продлили с сентября, а пособие на ребёнка составляет 3600 долларов.

Правительство поощряет рост потребления, но выплаты носят разовый характер, пособия тоже ограничены во времени, и дальше уже придётся самим поддерживать привычный уровень жизни. У нас же даже с далеко не самыми дорогими по мировым меркам продуктами люди могут позволить себе лишь очень скудный и совсем нездоровый рацион питания, особенно на Дальнем Востоке. И всячески надеются на то, что заморозка цен – это надолго, помня СССР с копеечной инфляцией. Только многие при этом забывают про последствия – гиперинфляцию 1990 – 1995 годов.

Эксперты предупреждают об опасности ограничительных мер.

- С экономической точки зрения действия по сдерживанию цен не правильные. Государство не должно контролировать цены. Чем больше рынка в экономике - тем лучше. И уж если государство когда-то в каких-то вопросах вмешивается, то это должен быть не административный контроль за ценами, а более тонкие механизмы регулирования, - отмечает Дмитрий Травин.

Голод и смирение

В России явно прослеживается тенденция: как только появляется шанс работать и увеличивать свои доходы, то уровень обеспокоенности населения ценами тут же падает. Так, к 1998 году (еще до дефолта), когда частное предпринимательство росло, как на дрожжах, только 40% отмечали рост цен как главную проблему общества. В 1999 году после дефолта этот показатель ходил до 85%. В 2003 году, когда начала накатывать волна стабильности, обеспокоенность ценами составляла 48%.

Люди могли бы смириться с постоянно обновляемыми ценниками, но на это нужны долгие годы без кризисов и потрясений. Рост цен наблюдается по всему миру – это естественный результат кризиса и заморозки экономики. Но у нас его подняли на знамёна популизма, который может только ухудшить положение. Но впереди – выборы, а значит торжество популистских мер еще впереди. Может, история с ценами – это только первые ласточки?

- Да, это популизм, - соглашается Дмитрий Травин. – Но не думаю, что после выборов стоит ждать каких-то резких непопулярных решений. Однако я считаю, что вот такого рода меры по контролю за ценами — это временно. То есть совсем не обязательно правительство будет и через полгода это контролировать, но какого-то серьёзного развития в экономике я не ожидаю.

Современная история не знает примеров, когда искусственные ограничения и лишение предприятий денег, в итоге приводило бы к положительному результату. Но иначе надо поднажать всем: и правительству, поразмыслив о вариантах реформ, и людям. Чтобы иметь возможность работать по 1786 часов в год и иметь среднюю зарплату в 4,5 тыс. долларов в месяц, как в США, надо сначала очень постараться и выдавать в год по 2148 рабочих часов. И так десятилетиями, постепенно повышая производительность труда. Но голодными людьми, жаждущими небывалых чудес, управлять куда проще. Особенно это актуально в преддверии выборов.

Правда, привести все это может к обратному эффекту.

- Не стоит питать иллюзий насчет удобства управления «голодным и жаждущим чудес населением». 300-летняя монархия в России в феврале 1917-го «слиняла в три дня» из-за небольшого дефицита хлеба по государственным регулируемым ценам, хотя дефицита хлеба по рыночным, всего на 20% более высоким ценам, не наблюдалось. Голод погубил не одну власть, и не только в России. История про Марию-Антуанетту с приписанными ей словами: «Нет хлеба — пусть едят пирожные» это тоже история про голод и власть, - предостерегает Дмитрий Милин.

О том, насколько опасным для действующей власти может оказаться происходящее и как аукнутся последствия нынешних мер, читайте в интервью «Новых Известий» с политологом, президентом Центра развития региональной политики Ильей Гращенковым.