Последний пост историка Евгения Ихлова: почему процветает культ маршала Жукова

Снос в Харькове памятника маршалу Жукову вызвал бурю эмоций и в России, и в Украине. Президент Владимир Зеленский даже посоветовал властям Харькова спросить по этому поводу мнение самих жителей города. О том, что на самом деле означает фигура Жукова для многих жителей постсоветского пространства написал свой пост под названием «Сакральный мясник» историк Евгений Ихлов:

«Как-то иногда всё замечательно совпадает. "Время возвращаться с Майданов" - заявил один из лидеров создаваемой "партии мэров" <русскоязычных городов> Кернес и анонсировал вынос переименования проспекта в честь маршала Жукова (с 2016 года - проспект имени генерала Петра Григоренко) на ближайшую сессию Харьковского горсовета.

И как раз исполняется 103 года началу знаменитого "Брусиловского прорыва" июнь-июля 1916 года.

Для себя я отметил, что попытки деконструкции мифа о маршале Жукове - это всегда пик духовного освобождения России, её стремления выпутаться из "бондажа" имперско-миллитаритского культа (всё жду, когда очередь "деконструкции" дойдёт до палача Измаила и Варшавы, точнее, её еврейского пригорода - Праги, генералиссимуса Суворова [конечно, солдаты обожали - ни один европейский полководец в последней четверти 18 века - "Века Просвещения" - не разрешал своим солдатам такое "чингисхановское" мародёрство {пресловутые "даю город на три дня"} и право на резню {возможность казакам походить с головами на пиках}, как этот любимец российско-советских учебников]). Жуков - это квинтэссенция идеологии советского милитаризма, его "замкОвый камень". Его даже удачно использовали и используют для замещения Сталина (нужен же массам высший имперский символ), когда власти или отдельные ведомства, вроде минобороны, считают, что народный культ Сталина становится формой латентной фронды... Можно сказать, что у русского коммуно-имперства два полюса - Сталин и Жуков, и наивные десталинизаторы считали возможным потеснить сакрализацию генсека сакрализацией его военной аватары (это как солдафонская голова шварцевского Дракона).

Скажу проще: степень "жуковизации" - это и степень советизации. Поэтому там, где люди ещё считают себя "бывшими советскими", но там, где "сталинолатрия" (эта подлинная стигма "Русского мира") уже невозможна, эксплуатация "тени Жукова" является очень удачной пропагандистской находкой: мы ведь любим не правителя-душегуба, но полководца-победителя.

Дело в том, что генерал Григоренко не только герой последовательной диссидентской борьбы, но и как военный теоретик - жестокий критик методов Жукова. Честно писал о его провальной тактике, ведущей к неимоверным потерям, но немыслимой жестокости, в том числе массовых приговоров собственных офицеров к расстрелу (начал эту практику с Халкин-гола, но тогда обречённых им успели помиловать), о том, что в армии куда больше ценили Конева и Рокоссовского, солдат берёгших куда больше...

Надо ещё вспомнить, что печально известные испытания на Тоцком полигоне в сентябре 1954 - это не просто варварство, это очень важный этап к подготовке наступательной Третьей мировой войны (танковый бросок к Рейну и Ла-Маншу - через полосу очищенную от солдат НАТО атомными ударами [в Риме, Париже и Бордо танкисты могли все поумирать вповалку, как пожарные в сериале "Чернобыль", уже прислали бы новоотмобилизованных]) и козырь для скорого - в феврале 1955 года - смещения с должности главы правительства соперника Хрущёва Маленкова, твердящего о невозможности победы в ядерной войне...

Поэтому выбор между именами Григоренко и Жуков для названия проспекта в Харькове - это выбор между человечностью и бесчеловечностью на войне.

И теперь об ещё одном генеральском культе, я имею ввиду Брусилова. Действительно, в июне 1916 австрийский фронт рухнул под Луцком. Целью российского наступления была помощь итальянцам, чем фронт на реке Изонцо уже трещал под австрийским давлением.

Теперь результаты: якобы фатально подломленная Брусиловским прорывом Австро-Венгрия в своей "агонии" сумела - осенью того 1916 года (правда, вместе с кайзеровскими частями) занять Румынию, обеспечив центральные державы зерном и нефтью, осенью 1917 прорвать итальянский фронт и почти дойти до Венеции (см. "Прощай, оружие" Хэмингуэя) - положение спасло только формирования заградотрядов из жандармов и повальные расстрелы - каждого 7-го! - в бегущих итальянских частях... Потом - зимой 1918 - австрийские части ещё займут юг Украины и реальной угрозой для них станут лишь партизанские отряды Махно...

А Брусилов потом провёл ещё одно наступление - в июле 1917, завершившиеся уже полным развалом армии и потерей 60 тыс. солдат и офицеров за несколько дней боёв. Зато было обласкан большевиками и привлёчен ими к стратегическому планированию...

Так что советско-российский милитарный культ стоит на двух сакральных генералах-мясниках - Брусилове и Жукове...

***

Это был последний пост замечательного публициста, историка и правозащитника Евгения Ихлова в своем блоге. Вчера он скончался в своем дома, сидя за компьютером. Об этом сообщил правозащитник Юрий Самодуров.

«Только что пришло страшное сообщение. Сегодня 5 июня около 6 вечера прямо за компьютером умер правозащитник, выдающийся политический публицист и мыслитель-историософ Евгений Ихлов. Сердце. Прощай милый Женька. Ощущение, что с тобой окончилась наша — моего и твоего поколения эпоха».

Евгений Ихлов родился 8 апреля 1959 года. В годы Перестройки состоял в движении "Демократическая Россия" (как член демократической фракции Московского народного фронта - с октября 1989 г.). Член Совета Национальной ассамблеи РФ. Активный участник движения против войны в Чечне. Публиковался в различных изданиях: «Независимой газете», «Общей газете» , в журналах «Знамя», «Дружба народов» и «Континент». «Новые Известия» также часто публиковали его экспертное мнение о различных событиях в отечественной жизни.

«У него мысли просто теснились в голове, и когда он начинал прокладывать исторические параллели, он смотрел уже сквозь тебя - в неведомые дали. Теперь он сам ушел туда. Он был что называется демшиза, точно знающий, что нормальный режим выглядит не так...» - написал об Ихлове близко знавший его публицист Сергей Митрофанов.