Posted 7 декабря 2011, 20:00
Published 7 декабря 2011, 20:00
Modified 8 марта, 02:06
Updated 8 марта, 02:06
– Во время митингов на Триумфальной площади в числе нескольких сотен задержанных оказались и с десяток журналистов. Насколько это было законно?
– Я убежден, что большинство задержанных журналистов ни в чем не повинны. Просто попались под горячую руку, а точнее, дубинку. Задержанные ребята пытались с наименьшей дистанции понять, что происходит, делали все возможное, чтобы факты были видны не через километр и в подзорную трубу, а с максимально близкого расстояния. В фонд было много обращений по поводу событий вторника, жаловались на задержания. Впрочем, стоит отметить, что журналистов быстро забирали, но в то же время и быстро отпускали, как только выяснялось, что задержанные представляют СМИ. То есть после предъявления журналистского удостоверения. Его обязательно надо брать с собой, если журналист идет освещать события, где возможен конфликт. Никакие звонки редакторам или коллегам этот документ не заменят. Да и, откровенно говоря, сложно представить себе, как омоновец, обеими руками держа задержанного, достает мобильный, чтобы позвонить для уточнения личности задержанного.
– Но редакционное удостоверение далеко не всегда помогает. Например, журналиста Александра Черных начали избивать, когда он держал удостоверение открытым.
– Когда журналист находится на митинге, очень часто происходит путаница, кого он представляет – СМИ или себя как гражданина России. Есть журналисты, которые четко отделяют профессиональную деятельность от политических взглядов, говорят: «Сегодня я просто участник акции, хотите – забирайте меня, это будут мои личные проблемы». Но таких людей мало. В большинстве случаев журналист быстро переходит из состояния «участника» в состояние «при исполнении». Как правило, это происходит, когда полицейские его берут за шкирку. Если человек кричит лозунги или держит плакаты, то он автоматически считается участником акции. И говорить, что он просто стоял и наблюдал, уже не получится. Другое дело, нет ничего противоправного в том, чтобы проскандировать: «Долой того-то». Это нормальное выражение мнения, при условии, конечно, что акция согласована. А этого во вторник не было. Случай с избиением Александра Черных – это, конечно, беззаконие. Надо выявлять избивавших людей и добиваться их справедливого наказания через суд. Снимать побои, обращаться в прокуратуру и, главное, получать поддержку от собственного издания. Человек не должен в такой ситуации оставаться один на один с государством.
– Создается впечатление, что люди, принимающие подобные решения о применении силы, ничему не учатся. Зачем нужно было задерживать представителей прессы, зная наперед, что это закончится шумом в СМИ?
– Почему не учатся? Власти как раз таки учатся. Именно поэтому при многочисленных задержаниях журналистов в большинстве случаев их быстро выпускали. И при этом совершенно не понятно, кого они своими действиями учат.
– А как вы оцениваете работу в последние дни федеральных телеканалов?
– По ТВ я освещения этих событий действительно не видел. Я посмотрел, как произошедшее отразилось на климате в стране. И отразилось оно чрезвычайно интересно и очень неприятно для власть предержащих. Потому что есть ощущение, что в России создается некая сила, готовая противостоять «Единой России». И хотя сила эта абсолютно разнородная, никем, по большому счету, на сегодняшний день не управляемая и состоит из очень труднообъединимых частей, все же есть ощущение, что, скажем, некое чувство брезгливости объединяет этих людей в некое временное единство. Это, конечно, не оппозиция, это общенародное недовольство тем, что происходит. Газеты, которые я читаю, чаще других действительно об этом пишут и пишут очень много, и пишут предметно и подробно, а уж в Интернете полны этим полные закрома. Люди, задержанные на первом митинге в понедельник, рассказывали мне во вторник, что полицейские, к которым их привезли, делились с ними ощущениями недовольства, что их заставляют делать то, что они делают.
– Раз ТВ не освещало эти события, вы думаете, что оно не выполнило своих профессиональных обязанностей?
– К сожалению, тут думать и не нужно, это не тот случай, когда надо включать мозги. У нас государственное телевидение, и до тех пор, пока государство этим телевидением руководит, всякое освещение протестной деятельности будет носить там спорадический характер. Храбрых не так много, а кроме того, у храбрых нет доступа к прямому эфиру, поэтому о своей храбрости они могут заявить только в предварительных материалах, что периодически бывает, но эти материалы не выходят в эфир, а если и выходят, то уходят на Дальний Восток и, значит, уже к московскому выпуску их материалов нет. Это советская практика и этот способ цензуры нам хорошо известен.
– Но какой смысл властям усложнять доступ к информации на ТВ, если сегодня существует Интернет, который не так-то легко контролировать?
– В Интернете происходит буря. Люди, которые реально интересуются событиями в стране, давно переключились с центральных каналов на Интернет. Поэтому власти остается работать только с теми маргинальными, довольно значительными по количеству слоями населения, которые смотрят Первый канал и канал «Россия». Или не могут смотреть ничего другого, или не имеют доступа к Интернету, или слишком консервативны, чтобы этим пользоваться.
«НИ» попросили медиаэкспертов оценить освещение оппозиционных митингов на ТВ