Художник, вступай в союз!

Весь мир облетела страшная весть: Херст ушел от Гагосяна. Самый богатый художник современности покинул самого богатого галериста, который его успешно продавал почти четверть века. Развод покруче развода принца Чарльза или Абрамовича. Злые языки, конечно, судачат про коммерческую несостоятельность Дамьена Херста, про его депрессии и прочие субъективные факторы. Но дело, как выяснилось, в другом: Херсту попросту надоели деньги. Ничего смешного нет – такое бывает: даже производители бриллиантовых черепов иногда просыпаются и совершают дауншифтинг.

То ли дело наши художники. Свобода, кажется, не покидала их ни на минуту. Было вроде бы время в конце 1980-х – начале 1990-х, когда на горизонте (стараниями иностранцев) замаячило нечто вроде арт-рынка и начались продажи. В Москве возникло мизерное число галерей, которые делали вид, что взращивают и продают contemporary art. Но к началу 2000-х они вынуждены были признать, что работают скорее в убыток или на прикормленный десяток покупателей. К 2010-му они и вовсе либо закрылись, либо присвоили себе статус некоммерческих объединений.

Не будем вдаваться в перипетии арт-дилерства. Но факт остается фактом: сегодня художнику выгоднее не продавать, а принадлежать. Большинство западных деятелей живут на гранты: их выдают независимые фонды (которые в свою очередь получают деньги из других фондов, а те – из третьих). Эти самые фонды не сильно заботятся о результате – им не надо украшать офисы и пригородные дворцы. Это своего рода новый вариант спонсорской поддержки: легальный, очень поощряемый государством. Дали деньги на проект, а ты зубы вылечил: чем не перфоманс? Лишь бы не уходил в подполье.

У нас опять же своя специфика. Так как независимых фондов всего три-четыре штуки, приходится «пилить» самый большой – нефте-газово-государственный. Понятно, что ребята из «Газпрома», даже если и любят искусство, предпочитают его в виде недвижимости или в качестве приложения к драгметаллам. Но всегда есть несколько серьезных чиновников, которые обнаруживают, что «искусство принадлежит народу», поэтому с народом надо срочно сблизиться через его художников. Так возникают целевые программы, проекты реконструкции музеев и залов, большие фестивали типа биеннале, конкурсы, премии и «кварталы искусства». Художники, как обнаруживают эти чиновники, народ неприхотливый, довольствуются четырьмя стенами, но с ними реально весело, и пиар неплохой.

Так постепенно, сначала шажок за шажком, а теперь уже и семимильными шагами, происходит выстраивание новых московских союзов. Это когда вокруг «прогрессивного чиновника» сколачивается группа арт-деятелей, готовых в любую минуту прийти на помощь и выполнить заказ. В этих условиях куда как выгоднее быть куратором (эдаким менеджером среднего звена), нежели работягой, умеющим делать что-то руками. Не случайно большинство художников сегодня всячески пытаются показать свою кураторскую состоятельность: собирают друзей и знакомых, придумывают актуальные темы, пишут бизнес-планы и сами стучатся в двери спонсоров. Но большинство рассчитывают на «профессионалов». На то, что очередной арт-товарищ, приблизившийся к государственным структурам на расстояние вытянутой руки (пусть это был даже невинный ужин с регистраторшей из паспортного стола), вдруг позовет и призовет.

Вот поэтому художнику сегодня не надо быть богатым и не надо кичиться своим мастерством. Сегодня ему надо быть общественником – следить за курсом, за конъюнктурой, понимать, где и что из наследия плохо (или слишком хорошо) лежит, в каком музее и выставочном зале сменился гендиректор, кого повысили-понизили. Ему надо хорошо говорить, прилично выглядеть, уметь вовремя раскритиковать или вовремя похвалить. Ему надо улыбаться, бегать по утрам и бросить наконец пить. Ему надо вступить в какой-нибудь общественно значимый союз. И будет ему счастье.

Автор – арт-обозреватель «НИ»