Без акул и прочих извращенцев

Выставки – это лучший барометр смены времен, режимов, эпох. Модернизм начался со Всемирных выставок. Самая известная произошла в Париже в 1889 году и оставила после себя Эйфелеву башню. Идея такой выставки – объединить все силы человечества во имя прогресса. Правда, Россия в парижском смотре официально не участвовала: выставка была посвящена 100-летию взятия Бастилии, а русские императоры считали это дело не праздником, а демократическим позорищем. С открытием в Москве ВДНХ в 1939-м произошло не только рождение новой империи, но и окончательная забронзовелость режима: нам другие не указ, мы сами все вырастим и произведем.

Происходящее сегодня в плане выставок навевает не самые приятные аналогии. То, что у нас с Америкой заморожен выставочный обмен, еще как-то можно списать на издержки конкретного суда по библиотеке Шнеерсона. Но то, что буквально за два-три месяца посыпались сообщения об отменах арт-проектов и целых обменных программ, уже не выглядит случайным. Сорвались сразу две большие выставки из Англии: «уличного художника» Бэнкси (по всем рейтингам входящего в десятку самых влиятельных людей искусства) и показ Новых Британских Художников (эпатажных деятелей 1990-х годов). Можно, конечно, спорить, нужны ли нам все эти целующиеся полицейские или заспиртованные акулы, стоит ли дразнить гусей всякого рода сексуальными перверсиями с черепами и слоновьими фикалиями. Но факт остается фактом: в последний год именно из Англии к нам приезжали самые интересные арт-проекты – от прерафаэлитов в Пушкинском музее до Гринуэя с его авангардом в Манеже. Все потому, что британцы по инерции вкладывают крупные деньги в культурный престиж державы за границей. Но тут, видимо, и они поняли: нечего бисер метать.

У тех, кто не видит в сворачивании заграничных гастролей ничего страшного, есть один слабый аргумент: хотите смотреть западное искусство, езжайте на Запад, благо загранпаспорта еще не отобрали. Слабый он потому, что любая выставка – это не только конкретные произведения, но и контекст. Одни и те же работы в разных странах и музеях смотрятся совершенно по-разному. Потом вряд ли все 50 тыс. зрителей, что увидели прерафаэлитов в Пушкинском, могли бы вместо этого сгонять на выходные в лондонскую Национальную галерею. Наконец, музейный и галерейный обмен, прозрачность границ для искусства – это уровень цивилизованности страны. В наших музеях огромные лакуны по части ХХ века (нет картин Дали, Магритта, Кало и еще десятка послевоенных художников) оттого, что после 1945 года у нас их не показывали и не продавали. И теперь, когда заходит речь о создании музея современного искусства, разводим руками – ну не одного же Церетели там выставлять.

Привоз и вывоз ценностей всегда был сопряжен с целой кипой страховок, гарантий, согласований. Сегодня, когда в любой момент в европейский музей могут нагрянуть судебные приставы и опечатать картины за государственные долги (вот только что в Гааге Россией проигран суд по «делу ЮКОСа»), всерьез подумаешь, стоит ли влезать в эту петлю. Это что касается шедевров. Но есть ведь еще актуальное искусство, где бумаг и страховок на порядок меньше. Зато больше головной боли с содержанием. Все культурные деятели, мало-мальски зависящие от государства, наизусть учат несуществующий кодекс строителя Великой России – привезешь что-нибудь сомнительное, пиши-пропало. В этих ножницах – когда и свое не покажешь, и чужое не выставишь (не дают по дороговизне или не берешь по цензурным соображениям) – о нормальном обмене говорить не приходится.

Благо всегда есть итальянцы с их мадоннами или французы с их модой. Они нас не бросят. В конце концов им надо обеспечивать приток русских туристов. Но вот в чем фокус: при всей своей глобализации сегодняшний арт-мир ужасно иерархичен. И то, что Россию, зная ее замашки, все реже допускают до бальной комнаты и накрытого стола, боясь за неловкость ситуации с другими гостями, почти становится правилом. Еще немного, и мы откатимся в XIX век: тогда на Всемирных выставках российские экспонаты (особенно демидовские самоцветы) проходили по части экзотики наряду с африканской скульптурой и индонезийскими танцами. Самобытность, увы, редко сочетается с прогрессом.

Автор – арт-обозреватель «НИ»