Россия вернулась в парк Юрского периода

Я не часто соглашаюсь с Георгием Сатаровым. Сказываются разные жизненный опыт и отношения с верхним этажом. Дело в том, что у тех, кто хоть раз побывал наверху, развивается чувство сопричастности, которого я, например, начисто лишен. Им (тем, кто был наверху, но ушел) все равно хочется чего-то там напоследок подправить, улучшить, подрегулировать, в то время как мне - плеснуть керосинчику и поджечь.

Но в чем мы сегодня с Георгием Александровичем сошлись, так это в актуальности, чтобы объединиться ради оппозиционной политики.

И, собственно, тут у Сатарова кроются две мысли, а не одна. Первая, на первый взгляд банальная. Про объединение всех со всеми, которого никогда у оппозиционеров почему-то не получалось. Замечу чуть в сторону: один редактор, публикуя мою прошлую колонку , даже дал ей по этой причине новое название: «Другие выборы», в том, что наши оппозиционеры ведут себя так, будто бы они (кроме того, что Путин выбирает себя, не обращая на них никакого внимания) еще и сами избираются в некий оппозиционный ареопаг.

При этом они друг друга расталкивают, как смертельных врагов. И потому им не до объединения, с амбициями бы разобраться. Не удивительно, что и Сатаров охарактеризовал их как «самовлюбленных нарциссов, использующих политику для решения своих проблем, удовлетворения своих страстей, политиков, для которых проблемы страны - повод для красноречия, а не стимул искать пути к изменению ситуации».

И посоветовал: « Если мы, избиратели, не можем сейчас поменять власть, то мы должны менять оппозицию, которая не в состоянии и не хочет менять власть».

А в состоянии она, оппозиция, будет это сделать только тогда, когда откажется от личных амбиций и попробует определиться с тем, что может создать основу для коллективных действий.

Иными словами, не так важно, кто конкретно и лично придет на смену Путина и его курса, сколько то, чтобы он и его сторонники не превращались в одну из сект, а коммуницировали со всеми вменяемыми силами - что с «бойкотистами», что с «выбиральщиками», предлагая в дискуссии выход из губительного авторитаризма.

Причем в перспективе - повторю еще раз - речь должна идти о конституциональном заслоне от авторитаризма на будущее. (NB. Ибо при Зорькине, который будет снова представлен на переназначение, этот заслон превратился в сито с очень широкими ячейками.)

Вторая (неявная) мысль - про политику. Что она такое и в чем ее цель. Дело в том, что в «нулевых» в социальной группе «политологи», начитавшихся Макиавелли, широко распространилось мнение, что политика - это исключительно борьба за доступ к уху Государя. А когда такой борьбы не происходит, то, мол, нет и политики. А поскольку в спокойном обществе, где нет террористов и экстремистов, борьба за доступ к Уху между законопослушными гражданами по идее, должна происходить только легитимно на выборах, то получается, что политика у нас замирает - сначала на четыре года, а потом аж даже на все шесть года.

Как следствие раньше мы Явлинского с его умными речами видели и слышали довольно часто - каждые четыре года, а в последнее время стали видеть реже - раз в шесть лет, и он стал немножко забываться.

Но такая мысль про политику навязанная и не верная. На самом деле у политики есть постоянные вневременные гуманитарные цели и постоянное вневременное гуманитарное измерение. Цель политики, как я ее понимаю, и, как надеюсь, понимает Георгий Александрович - цивилизационный прорыв в мир Прогресса, Добра, Солидарности и Свободы. И пусть наши оппоненты, травмированные отечественным макиавеллизмом, пиаром и Фондом эффективной политики, дальше утверждают, что нельзя найти баланс между солидарностью, прогрессом и свободой, - все равно надо попробовать!