Колесо советской Сансары: война в Карабахе была неизбежна

На мой взгляд, этот конфликт, как и под занавес советского проекта, объясняется ослаблением внешнеполитического влияния России на соседние страны, прежде всего, вследствие тотальной деградации ее политической системы и системы управления. Приблизительно как в свое время и в ситуации перед распадом СССР.

Под внешнеполитическим влиянием я имею в виду прежде всего способность выстраивать эффективные экономические связи, а не производить примитивное силовое давление, как это мы уже привыкли ожидать от России в отношении стран-соседей.

Что же касается главного конфликта на постсоветском пространстве, а именно — агрессивной войны России против Украины, то карабахская вспышка является скорее локальным негативным маркером состояния всего постсоветского пространства, нежели конфликтом, как-либо связанным с другими. Выход из этого и других состояний, безусловно, есть и он заключается в смене власти в самой России.

Фактически, карабахский конфликт означает, что постсоветское пространство вообще серьезно не реформировалось политически в течении более тридцати лет. По сути, мы живем в режиме евразийского анархо-феодализма, унаследовавшего как кадры, так и схемы отношений еще из советского прошлого. А эти схемы просты до безобразия и напоминают мафиозно-клановую систему, в которой периодически случаются разборки со стрельбой.

Этот конфликт — единственный на территории бывшего Советского Союза, в который непосредственно вовлечены два независимых государства. Он отсылает нас к тому времени, когда распад СССР, происходивший по границам национальных республик, теперь перекликается с нынешним шатким положением самой России — крупнейшей правоприемницы некогда распавшегося советского геополитического монстра, но при этом продолжающего жить в основах массового бессознательного.

Я полагаю, что роль Кремля в этом конфликте является пассивной, либо он имеет в нем частный узкоэкономический, а также сугубо технический интерес в плане продажи и обкатки в боевых условиях некоторых видов новейших вооружений (например, средств ПВО), разумеется, на стороне Армении, ибо Азербайджан находится под политическим влиянием Турции, страны, состоящей в НАТО. Всерьез же разворачивать силовое присутствие в Карабахе России явно не с руки, ибо это навлечет на нее лишь новые санкции, а также поднимет расходы на оружие и наемников. А экономика России сейчас находится не в самом лучшем состоянии, если не сказать больше.

Позиции сторон в конфликте, на мой взгляд, также не имеют серьезного влияния на мировое сообщество, как бы цинично это и не звучало. Это довольно застарелый постсоветский конфликт, который, казалось бы, уже давно должен был быть исчерпан и политически, и исторически, но исключительно по инерции, охватившей все постсоветское пространство, каким-то неведомым образом он был вновь буквально вынут из пыльного евразийского чулана, чтобы обратить на себя довольно скудное внимание.

По поводу Армении я вынуждена констатировать, что даже после «цветной революции», к сожалению, эта страна так и не избавилась от постсоветскости и по-прежнему игнорирует Запад. Именно поэтому я считаю карабахский конфликт маркером общей политической заторможенности стран бывших участниц СССР.

Тогда, в далеком теперь уже 1988 году, открытую межнациональную конфронтацию в Карабахе смогло лишь на некоторое время прервать только мощное Спитакское землетрясение, с которым у меня связаны особые воспоминания.

Буквально за несколько дней до него я написала стихотворение «Я хочу, чтоб началось Землетрясенье», фактически ставшее пророческим. Тогда мне было всего 15 лет. В нем были и строки, и поныне отражающие истинную бытийную реальность, на порядки более страшную и чудовищную, стоявшую мрачной тенью за облезлым фасадом тогдашней уродливой советской действительности:

Сквозь Иную, не мирскую внятность

Суть Бытийности, что есть — всего Распад.

И ему становится понятно —

Ада нет. Есть Возвращение Назад.

Вот уже клубок червей, его касаясь,

Жрет утробу. С каждым днем червей

Больше гнилостных. Но Колесо Сансары

Этого клубка сто крат страшней!

Этот пир, еще во время жизни —

Маленькой трагедии кусок. —

Краток, прост. «Так здравствуй, Смерть-Отчизна!» —

Раздается детский хохоток

Под землей гремя немилосердно.

В нем пророчество. А в нем — всего итог.

Я хочу, чтоб началось Землетрясенье.

Но сначала — этот хохоток.

Что может быть страшнее самой страшной актуальной реальности, так это ее «сансарный», возвратный механизм, позволяющий повторять самые ужасные исторические периоды практически бесконечное количество раз. Именно поэтому сегодняшний карабахский конфликт страшен исключительно тем, что он вновь повторился в своем практически неизменном виде, но лишь с поправкой на современные средства уничтожения, применяемые в нем обеими противоборствующими сторонами.

Отсюда можно сделать вывод о том, что вся постсоветская действительность жива и функционирует исключительно вследствие этой порочной цикличности. В этом и есть основной секрет и «загадочной русской души», и феноменальной живучести гомосоветикуса как нового, мутировавшего «красного сверхчеловека», и всего 20-и летнего периода новейшей российской истории. Но для преодоления этой петли требуется осознание ее подлинной, бытийно-сущностной реальности, которую необходимо суметь разглядеть сквозь мутную пелену отвлекающих маневров российской псевдооппозиции и византийско-евразийской, хоть и витиеватой, но все столь же топорной официозной агитпроповской лжи.

На блестящем прозекторском столе современности препарирование постсоветского мутанта начнется с иссечения и извлечения этого самого возвратно-кольцевого органоида, а проводиться оно будет с помощью скальпеля логики и щипцов беспристрастности.