Вопрос дня: как спасти от уничтожения российские архивы?

В Москве на Выборгской улице горел РГАЛИ (Российский государственный архив литературы и искусства). И хотя площадь пожара составила всего около 10 кв. м, фондам нанесён существенный ущерб, передают telegram-каналы Baza, Лентач, Znak.com, Mash.

Пламя вспыхнуло на 4-м этаже, где находились около 100 тысяч дел (папок) с документами. Когда вспыхнуло пламя, пожарные выбрасывали дела в окно, чтобы остановить огонь, параллельно заливая всё вокруг водой.

По предварительным данным, около 50 000 дел пострадали безвозвратно: некоторые сгорели, но большая часть была залита водой и теперь восстановлению не подлежит.

В основном это рукописи русских писателей с 1911 по 1990 год, документация Госкино СССР с 1963 по 1991 год и документация Союза кинематографистов СССР. Также на этаже находятся документы на выставку российских картин в США в 1923 году.

Событие в РГАЛИ – знаковое, считает известный российский историк Андрей Юрганов:

«Я давно говорил, что один из реальных путей спасения архивной системы, которую нельзя изменить, ибо она давно уже централизована, - разрешить пользователям снимать в читальных залах все подряд. Без разбора - хоть тысячу кадров в минуту. Я не только говорил, но и делал сам это. Я осуществлял дерзкие вещи в архивах, находя тайные возможности для съемки, и почти всегда обманывал сотрудников читального зала. Отчасти потому сам был архивистом и знаю психологию архивного служащего.

Для проведения этих спецопераций в архивах - и прежде всего в Архиве Академии наук - ныне закрытом, я купил ноутбук, имеющий фотосъемку фронтальную. Таким образом, я клал документы рядом с собой и тихо копировал не десятки - а тысячи документов, ясно осознавая, что я делаю! В одном только архиве РАН я скопировал порядка 40-50 гекабайт документов, касающихся исторической науки. Это очень много! Я действовал как шпион в собственной стране.

Кто меня вдохновлял? Ну конечно - пример А.А. Зимина, который, работая над архивом Иосиф-Волоколамского монастыря (на месте) видел, что в местном архиве скоро украдут все, что ценно. И он, как рассказывал мне В.Б. Кобрин, вынес в своих широких штанах копийную книгу Иосиф-Волоколамского монастыря, а затем сдал ее в Ленинку.

Спас! Никакой другой цели нет и не было у меня - вопреки жлобским правилам жлобской архивной системы, я проводил тайное копирование - только ради одного: сохранить документы. Потому что сама система архивного ведомства ничего не гарантирует.

В одночасье мы можем лишиться и особо ценных документов, потому что никто не хранит их так плохо, как мы - по остаточному принципу, как документы местного домоуправления. И вот теперь - новое разочарование, пожар в РГАЛИ. Нас опять успокаивают, что ничего страшного не произошло, а между тем, в архиве нет такой категории не-ценный документ!

Это чушь. Категория ОЦ (особо ценный) не предусматривает, что все прочие можно сжигать в печи. Категория ОЦ - это национальное достояние. Но все прочие документы тоже ценные, равно ценные, ибо без них и особо ценные не нужны.

Архив РАН не работает, фактически закрыт. Денег нет. Я не знал, что все, чего я боялся все эти годы моего "воровства", окажутся до такой степени правдой. Архив, в котором нет управляющего персонала - не дай бог - может полыхнуть так, что в течении 10 минут мы лишимся всей своей национальной истории и культуры. Так кому вредило, что я многие годы тайно копировал важнейшие документы по истории исторической науки? РГАЛИ - такое же место, где тщательно глядят в оба, чтобы никто не копировал - ну как же, это ведь доход! Я там тоже тайно копировал документы, но не в таком объеме, как в АРАН.

Однако только что сообщили, что возможно погибли документы дореволюционных писателей. Как раз одним из них я занимался, и опубликовал тексты. Если и есть у этой истории хотя бы какой-то "урок" - то только один - разрешать исследователям копировать тоннами документы, и тогда хотя бы память о них не будет уничтожена за 10 минут беспричинного пожара.»