Неудобная тема

Совет Европы уже несколько раз поднимал тему создания лаборатории, которая бы занималась идентификацией тел людей, погибших на территории Чеченской Республики. «Очень важно провести судебно-медицинскую идентификацию тел, – сказал генсек СЕ Терри Дэвис. – Мы знаем, в каком отчаянии живут родственники тех, кто пропал без вести. У этих людей появится хоть какая-то ясность в отношении судьбы их близких, что хотя бы частично снимет их боль». Вместе с тем генсек ЕС отметил, что у Совета Европы нет средств для того, чтобы самостоятельно покрыть расходы на оснащение такой лаборатории. «Насколько я понимаю, российские власти будут обращаться с подобным запросом в Евросоюз, однако не берусь сказать, какой ответ поступит с его стороны, – предупредил еврочиновник. – Но надеюсь, что подобная современная лаборатория будет создана в скором будущем и появится список тех, кто пропал без вести и чьи родные очень ждут известий».

Желание российских властей привлечь Совет Европы к созданию лаборатории вызвало неоднозначную оценку российских экспертов. Дело в том, что в Ростове-на-Дону уже много лет существует медико-криминалистическая лаборатория, которая может проводить подобную идентификацию. Действует она на базе знаменитой лаборатории № 124 Минобороны, которая с 1994 по 2004 год опознавала тела погибших во время первой чеченской войны. Возглавлял ее полковник медицинской службы военврач Владимир Щербаков. Как признают эксперты, именно на нем держалась вся идентификационная система. Под его руководством были установлены тысячи имен военнослужащих, тела которых долгое время оставались неопознанными. Причем в практике медлаборатории, оснащенной современным оборудованием, не было ни одного случая ложного отождествления личности. Тем самым ростовские медики предотвратили сотни ошибочных захоронений. Но независимые заявления Щербакова и попадавшие в прессу цифры неизвестных солдат чеченской войны портили статистику и настроение военному начальству. В 2003 году лаборатория была расформирована и вошла в состав центра судебно-медицинской и криминалистической экспертизы, а ее руководитель Владимир Щербаков уволен в запас по формальной причине – достиг 50-летнего возраста. «Лабораторию, можно сказать, похоронили, – комментировал тогда свое увольнение Владимир Щербаков. – Меня травили проверками четыре года, но уволить без повода боялись. Уверен, что пройдет время и идентифицировать тела из Чечни здесь больше никто не будет». Слова военного врача оказались пророческими. Лаборатория продолжает функционировать. Например, здесь идентифицировали тела жертв Беслана, погибших на подводной лодке «Курск», но про потерянных в Чечне солдат военное руководство как по команде забыло. В Ростове после расформирования 124-й лаборатории были захоронены тысячи неопознанных тел, которые находились в рефрижераторах и готовились к идентификации. В филиале лаборатории, в Чечне, неизвестные тела оказались также погребенными в братской могиле.

Член Совета общества «Мемориал» Александр Черкасов считает предложение представителя Совета Европы резонным. «Если вы, господа, не в состоянии эту работу наладить, давайте мы вам поможем, – заявил «НИ» правозащитник. – Международное сообщество имеет опыт опознания жертв военных конфликтов, например, на Балканах. Мотивы этой инициативы вполне понятны». По его мнению, такую лабораторию хорошо бы было построить на территории Чеченской Республики. Не потребовалось бы везти тела погибших и приглашать родственников для опознания в другие регионы. В то же время г-н Черкасов считает, что знаменитая 124-я лаборатория вполне могла бы осуществлять свои функции.

В свою очередь, председатель Российского союза комитета солдатских матерей Валентина Мельникова не понимает смысла предложения Терри Дэвиса. Она тоже считает, что ростовская лаборатория вполне способна справиться с идентификацией тел. «Зачем создавать, если схема уже налажена, специалисты есть, оборудование есть, финансирование есть, – недоумевает Мельникова. – Весь вопрос в том, что нужно вскрыть непознанные захоронения и эксгумировать тела». Г-жа Мельникова считает, что подобная инициатива со стороны европейских властей возникла, потому что генсека кто-то «абсолютно неправильно проинформировал и сориентировал». «В российском бюджете сейчас есть статья, финансирующая расходы по розыску, эксгумации, идентификации погибших. Правда, она сейчас закопана в какие-то секретные части, – рассказала правозащитница «НИ». – Эти деньги должны были сначала выделяться ныне расформированной комиссии по военнопленным и пропавшим без вести. Насколько мы знаем, сейчас эти деньги перешли в чеченский бюджет, но ничего по идентификации не делается, потому что тела закопаны. Только в Чечне лежит более двух тысяч неопознанных человек». По мнению Валентины Мельниковой, 50 млн. рублей в год, выделяемых бюджетом на эти цели, достаточно чтобы все выполнялось. Не хватает лишь самого главного – политического решения.