Смертельный номер: что говорят артисты Большого театра после гибели Евгения Кулеша

Ирина Мишина

Несколько артистов Большого театра обратились в редакцию "НИ" с просьбой предать огласке ситуацию в театре и узнать, на каком этапе находится расследование трагической гибели артиста Евгения Кулеша во время оперы "Садко" 9 октября. При этом ни один из актеров не согласился на упоминание своей фамилии. С их слов, обнародование проблем театра означает автоматическое увольнение.

«Нам категорически запретили общаться с журналистами. На прощании с Евгением Кулешом к артистам подошли заместитель генерального директора и завхоз и предупредили: «Обо всем молчать». Журналисты из некоторых изданий готовы были заплатить большие деньги, чтобы попасть на поминки Евгения Кулеша, но администрация театра распорядилась их не пускать. От общения с коллективом руководство театром уходит. Мы инициировали через профсоюз обращение к директору с просьбой пересмотреть спектакли со сложными декорациями. Ведь в «Сказке о царе Салтане», если декорация упадет, на сцене братская могила актеров будет», - рассказала «НИ» хористка Большого театра на правах анонимности.

Другой артист Большого поведал, что при любых жалобах представители администрации заявляют: «Если вас что-то не устраивает – берите лист и пишите заявление об увольнении».

Сразу после гибели Евгения Кулеша, как известно, артисты Большого театра обратились к руководству с просьбой провести тщательное публичное расследование. Этот документ попал в распоряжение «НИ».

Мы обратились к сопредседателю профсоюза артистов Большого театра Кириллу Филатову с просьбой пояснить, какие меры по технике безопасности артистов предприняты и какова позиция по этому вопросу руководства театра.

«Артисты очень надеются, что спектакль «Садко» в Большом театре больше идти не будет – у него навсегда останется тяжелейший эмоциональный бэкграунд. Можно сколько угодно рассуждать о причинах, но тот факт, что актера придавило насмерть, говорит о том, что вероятность гибели не была исключена. Внутри коллектива трагедия вызвала очень бурную реакцию. Профсоюз театра обратился к руководству с просьбой обязать постановочные группы реагировать на замечания артистов, касающиеся их безопасности. Внешние эффекты постановки не стоят жизни и здоровья артистов. Официальной реакции пока не было. Возможно, это связано с тем, что Владимир Урин попал в больницу в тот день, когда ему было направлено это обращение. Во всяком случае, коллектив всё ещё ждет ответа. Но уже были предприняты шаги в правильном направлении. Так, на новой сцене Большого в спектакле «Тоска» огромный раскачивающийся колокол со сцены был удален», - рассказал «НИ» сопредседатель профсоюзной организации Большого театра Кирилл Филатов.

В частной беседе музыканты оркестра говорилио том, что в «Саломее», например, целый этаж ездит, есть также опасные конструкции в «Мазепе», «Сказке о царе Салтане». Недавно попросили в театре создать комиссию по приему декораций, чтобы артисты присутствовали при этом. Было бы логично, если бы у работников было право голоса при приемке макетов спектаклей. Но театральный мир сегодня состоит из волевых режиссеров. Дмитрий Черняков один из них, и он наверняка настоит на своем», - считает один из музыкантов оркестра артистов Большого театра.

Приход Владимира Урина на пост генерального директора Большого театра ознаменовался трагическим инцидентом. 16 июля 2013 года скрипач оркестра Большого театра Виктор Седов упал в оркестровую яму. Несчастный случай произошел на Новой сцене театра. 17 июля в результате полученных травм музыкант скончался. После этого многие мрачно шутили о том, что это трагический знак для Владимира Урина.

«Тогда, в 2013 году, расследование причин смерти скрипача длилось 2 месяца. Вряд ли стоит ждать меньших сроков расследования смерти Кулеша. Пусть руководство установит, как оно будет отчитываться о ходе расследования. Артисты требуют обнародовать отчет о ходе расследования, высказываются мысли об установлении страховки. Особенно в тех случаях, если спектакль предполагает нечто экстраординарное. Надо договориться о том, чтобы массивные, тяжелые декорации не могли двигаться при актерах, находящихся на сцене. Контролирующий момент должен появиться наконец», - считает сопредседатель профсоюза Большого театра.

Но дело не только в декорациях. Похоже, в Большом театре обрушилось нечто большее.

«Был случай, который произошел на сцене еще до пандемии. Во время спектакля артист порвал себе связки, и его унесли со сцены. Он так орал, а в театре, представьте себе, не было медобслуживания, - рассказывает премьер балета Большого театра в 1992—2013 годах, народный артист России Николай Цискаридзе. – И я уверен, что сейчас все происходит примерно так же. Если бы хоть один человек из зрительного зала провел первый акт «Щелкунчика» за кулисами, он бы просто не поверил своим глазам. Ноги артистов балета калечатся из-за перепадов сцены и лестниц, вентиляция и окна отсутствуют… », - считает Николай Цискаридзе.

По словам артистов Большого театра, им положено только ДМС, но договор, в котором прописаны случаи его использования, артистам на руки не выдают, а инструктажи по безопасности не проводятся. «Со времени прихода Владимира Урина на должность генерального директора в Большой театр в 2013 году полноценный инструктаж по технике безопасности был всего один раз, при приеме на работу. В основном перед выступлениями были только советы вроде быть предельно аккуратными», — рассказали «НИ» коллеги Евгения Кулеша.

Проблемы главного театра страны уже, к сожалению, становятся очевидны и зрителям – все это выливается в казусы.

«Был случай, когда в «Иване Грозном» Прокофьева один танцор задел другого ногой по лицу, и тот упал, я как зритель это видела. В том же балете танцор уронил балерину. Сидишь на спектакле и видишь, как народ уходит из партера, где очень дорогие билеты, от 10 тысяч. И выводов никаких руководство театра не делает», - поделилась с «НИ» писатель, музыкальный критик Елена Ронина.

Мы обратились к директору Большого театра Владимиру Урину с просьбой разъяснить, какие оргвыводы были сделаны из произошедшего и какие коррективы будут внесены в театральные постановки. "НИ" получили от Владимира Георгиевича ответ, в котором он высказывал мысль, что негативных откликов на спектакли Большого нет, если не считать единичных мнений «актеров, конфликтно расставшихся с театром».

Владимир Урин признает, что в театре во время спектакля "Садко" произошла страшная трагедия.

"Погиб наш товарищ... - пишет Гендиректор Большого Владимир Урин. - Сейчас идёт следствие. Работают Прокуратура, Следственный комитет и Государственная инспекция труда. Как только мы получим выводы, мы обязательно проинформируем все средства массовой информации. Мы не собираемся это замалчивать, какие бы недостатки в работе театра ни вскрылись в ходе расследования... Вместе с сотрудниками наших коллективов сделаем все необходимые выводы, чтобы никогда такая трагедия не повторилась в будущем".

Конечно, можно спорить о художественных достоинствах спектаклей или стилях тех ил иных режиссеров и артистов. Но не надо забывать, что Большой театр носит имя Академического и сам по себе является одним из символов российской культуры в ее лучших проявлениях. Поэтому и критические замечания в адрес Большого не стоит игнорировать, в том числе не только от критиков, но и и от самих артистов.