"Самый страшный день в моей жизни": как Татьяну Пучкову переселяли из двушки в двушку

Людмила Бутузова

Часть ее вещей безнадежно испорчена во время насильственной депортации, часть, включая старинное фортепьяно «Вайенбох», украдено, шкафы и другая тяжелая мебель осталась на растерзание бомжам.

Дело происходит в 126 квартале Рязанского района столицы, проданном еще в 2006 году корпорации ТЭН под программу реконструкции. Там девять крепких кирпичных пятиэтажек, которые еще и сотню лет простоят, обречены под снос. Жителей, как крепостных, принудительно расселяют в новые высотки. К сегодняшнему дню полностью или наполовину освобождено пять домов. В доме № 48 последние 6 месяцев Татьяна Пучкова жила одна. Женщина рассказала «Новым Известиям», как с помощью закона ее выкуривали из собственной квартиры и как обокрали на виду у судебных приставов, управы, представителей ТЭНа, ДГИ и Жилищника.

- 2 апреля останется страшным днем в моей жизни. Утром я еще проснулась в своей квартире, в которой прожила всю жизнь, с самого рождения, к вечеру от нее остались одни обломки. И никто даже не спросил: «Таня, а где ты будешь ночевать?» - рассказывает Пучкова.

Негде, господа, ни переночевать, ни умыться. В той квартире на Скрябина, 8, которую мне предоставили для «улучшения жилищных условий», грязи по колено, не закрываются окна, трещины по стенам, нет воды и – извините, полный унитаз фекалий, оставшихся от работников, которые во время стройки использовали эту квартиру под бытовку. Я даже думаю, что это своеобразная месть со стороны корпорации ТЭН: не хотела переезжать, судилась – получай! Юрист управы Александр, единственный из всей команды выселяльщиков, кто сопроводил меня на «новое место жительства», оглядев квартиру, цензурных слов не нашел. У меня вообще никаких не было, весь день находилась в глубоком стрессе от произошедшего.

Накануне, 1 апреля, мне позвонил судебный пристав Андрей Филатов: «Завтра я буду в вашем районе, зайдем в квартиру на Скрябина, посмотрим ремонт, и вы давайте потихонечку собирайтесь». Ремонт в «новой» квартире идет со 2 октября 2020 года, точнее сказать, с октября 2018- го, когда Кузьминский райсуд по искам ТЭНа стал выносить решения о принудительном переселении жителей кирпичных пятиэтажек в панельную новостройку. Несколько собственников и я в их числе, опротестовали решение в Мосгорсуде.

Оказалось, что застройщик не имел права выселять принудительно, только по договору мены. Но кто ж по доброй воле согласится менять шило на мыло! Переселение застопорилось. ТЭН терпел убытки, мэрия пришла ему на выручку. В нас вцепился департамент городского имущества и судебные дела пошли по второму кругу.

По искам ДГИ мы проиграли все суды, апелляции и кассации. К октябрю прошлого года решение о принудительном выселении вступило в законную силу. Я осталась одна против всей этой машины - ТЭН, мэрия, приставы. Мало того, что у меня отняли хорошую квартиру, они еще, прикрываясь законом, хотели меня наказать, заселив в натуральный бомжатник. Куда ни обращались по поводу решения своих жилищных вопросов, - в префектуру, прокуратуру, депутатам ГД РФ, администрацию президента, ответы приходят как под копирку – «не в нашей компетенции». Отписок накопилось килограмм двадцать, и все на радость моим гонителям.

Насели со страшной силой. Я стояла на своем: пока не отремонтируете и не приведете квартиру на Скрябина в порядок, я никуда не поеду. В октябре прошлого года наконец собрали комиссию, составили акт о санитарно-техническом состоянии квартиры. Замечаний - на 2 страницы мелким почерком. Договорились так: после устранения недоделок и акта о выполнении работ, я въезжаю. Да мне уже и деваться было некуда. Сколько можно выдержать одной в пустом доме, если даже в подъезд заходить страшно?

С наступлением темноты и до утра лестничные клетки становятся пристанищем бомжей и наркоманов – объедки и шприцы хоть вёдрами выгребай. полиция приезжает неохотно – 48 дом, 50 и 52 по Рязанскому проспекту считаются уже «расселенными», пустые квартиры принадлежат ТЭНу, а он на бомжей не жалуется. Батареи в квартирах срезаны, краны сорваны - в подъезде то потоп, то замыкание.

Проходит месяц, два, три - в квартире на Скрябина ничего не делается. Как мне было не противно, но я сама стала добиваться ремонта в этой ненавистной квартире. Бессчетное количество раз обращалась к главе управы Андрею Киселеву. Он мне: «Не волнуйтесь, у меня все под контролем». Шесть месяцев контролировал… Ходила как на работу к главе муниципального округа Анатолию Евсееву. Меня уже из квартиры выкидывают, а он же мне и жалуется: «Чего ты хочешь? Я жалкий депутатишко. Никаких полномочий не имею… Закон на их стороне». При Анатолии Дмитриевиче, когда он был главой управы, у нас в районе замутились с ТЭНом, гендиректора Романова протащили в депутаты. На это полномочий хватало, проконтролировать ремонт в злополучной тэновской квартире - уже нет.

Теперь я думаю, что никто этим ремонтом и не собирался заниматься. Им просто надо было захватить мою квартиру, оставить меня на улице и тогда я от безвыходности и «по закону» приму от ТЭНа его загаженный «подарок». Операцию разыграли как по нотам, и даже судебный пристав Андрей Филатов выступил не в своей привычной «устрашающей» роли, а как бы консультантом по ремонту в квартире на Скрябина. Я предупредила, что ремонта там нет и не начинали. Он мне: «Я только что звонил в ДГИ, они сказали, что все давно сделано. Пошли посмотрим!» Это была моя первая ошибка – соглашаться с приставом, который в принципе работает против меня.

Утром, задолго до назначенной встречи, я вышла из подъезда. А они все уже тут – приставы, ДГИ, управа, ТЭН, Жилищник, сварщик с аппаратом и Газель с грузчиками. «Не волнуйтесь, поднимитесь за актом и мы сразу пойдем осматривать квартиру на Скрябина». И опять я поверила… Поднимаюсь к себе в квартиру, секунды не прошло, -истошные крики и грохот в дверь – «Открывайте немедленно! Принудительное выселение!» Крались они за мной, что ли? У меня слух музыкальный, но шагов за спиной было не слышно. Открываю. Пристав рвет дверь на себя и вся их кампания – человек 10 - вваливается в квартиру.

Дальше как в тумане. Я одна, совершенно беспомощная против этой банды налетчиков.

Кто из них кто – не представились, все носятся, хватают, что под руку подвернется, и кидают в черные мешки. С собой принесли целую кипу. С ужасом вижу, что папины старинные книги – всю жизнь собирал - летят в один мешок с уличной обувью. Обувь, кстати, в мешке осталась, а книги ни одной нет. Богемские вазы последний раз видела краем глаза перед тем, как их куда-то унесли. Куда делся набор посуды «Тефаль» - не заметила, из пяти штук мне досталась одна кастрюля.

Какие-то люди шуруют на антресолях, там много старинных вещей и хозяйственные запасы. Но мне надо следить за комнатой, где расчленяют диван и валят на фортепьяно что-то тяжелое. Крышка красного дерева стонет и дает трещину. Я сама чуть не плачу, инструменту сто лет, такого варварства с ним еще не случалось. С антресолей падают отцовы пластинки. «Я возьму?» спрашивает юрист из управы. Бери… В благодарность он потом отвез мои шубы в надежное место и проводил до новой квартиры. На мясницкий топор – наградная вещь моего покойного отца – положили глаз сразу несколько работяг –«Отдай! Отдай!» Я сказала – «Нет! Это память». Топор испарился, вместе с инструментами, которые отец собирал всю жизнь. Бесследно пропали серебряный поднос с рюмками, столовые приборы и серебряные украшения. Кто-то из выселяльщиков обладал неплохим вкусом – французскую косметику и духи уперли, дешевую «Чистую линию» мне оставили.

Пропажу части ценных вещей, многие из которых наша семейная реликвия, память о покойных родителях, я обнаружу тем же вечером в «новой» квартире. Просто бросилось в глаза, что из старой выносили полные мешки, а в новой они оказались полупустыми. От дома до дома 250 метров, похудели, видимо, в дороге. Два моих стула у подъезда нашла консъержка… Надкусанные куски шоколада я нашла сама – угощались на подоконниках и прямо на мешках, что не съели – унесли с собой.

Из двух холодильников,, которые, кстати говоря, полностью разбиты, исчезли все деликатесы, сгущеное молоко, дачные заготовки, и даже блинчики с мясом, которые я делала еще утром. К чьим рукам прилип 5-ти килограммовый мешок с кофе – ума не приложу…

Рулили сборами в квартире две дамы, в отсутствие пристава, который бегал туда –сюда, представлявшие тут верховную власть. Одна оказалась юристкой из ДГИ, вторая – помощницей Филатова. Дамы взялись упаковывать стекло и хрусталь, потом вошли в роль и стали ерничать над ситуацией, пытаясь выставить меня скрягой, - «А вы что, и хрустальные люстры будете забирать? – В новой квартире есть лампочки. Что, и стиральный порошок повезете и две упаковки мыла? Зачем вам такой запас?» И ковры родительские уже не модны, и мои конспекты на египетском языке хлам, и 20 альбомов с семейными фото только место занимают. Град насмешек вызвало мое желание снять буковый паркет. Ну, понятно, в новой квартире линолеум с дырами, это, несомненно, практичнее, не надо натирать пол каждый день. Я их юмор недооценила.

В пять часов меня выставили из квартиры, и это был последний день, когда я видела свой паркет, два платяных шкафа, фортепьяно «Вайенбох» и кучу других вещей, которые оказались не под силу грузчикам, потому что у них закончился рабочий день.

У судебного пристава он тоже закончился, и он покинул поле боя, даже не опечатав квартиру. О том, что в его обязанности входила опись имущества, приглашение понятых и полиции, мне никто не сказал. А я, извините, этого не знала – принудительное выселение у меня первый раз в жизни, спасибо еще, что в обморок не грохнулась.

Ключи от квартиры каким-то странным образом пропали в первую минуту налета. Лежали как обычно на тумбочке, кто взял - неизвестно. В Жилищнике отвечают, что они, возможно, в управе, управа кивает на сотрудников ТЭНа, ТЭН – на ДГИ, но стрелки скорей всего переведут на грузчиков, а тех уже и след простыл. На вопрос «Как быть с невывезенными вещами?» пристав Фролов пожал плечами –«понятия не имею, я свою работу сделал, распишитесь, что претензий нет». Претензии у меня как раз были, но некому уже предъявлять – ровно в пять «комиссия» покинула помещение, даже не удосужившись проверить, доехало ли мое имущество до новой квартиры. Остаться в старой еще хотя бы на пару часов и прибраться не позволили – « по закону не положено». Меня просто выставили за порог как ненужный им предмет.

Наутро пошла на место ЧП, душа-то болит – квартира настежь, что с мебелью?

«Вашей пианины уже нет, - сообщил дворник. – Утащили вчера». Что еще утащили - не видел. И мне не посмотреть - дверь в подъезд заварена.

Пошла по инстанциям искать концы. Мои защитники из управы разве что в шею не выталкивают: «Что вы все ходите и ходите? Переехали уже, начинайте новую жизнь». Ущерба на миллион? – Да вы сами виноваты, следить надо было и не затягивать с переездом…

Написала заявление в полицию, Генпрокуратуру, Следственный комитет, в администрацию президента. Полиция в шоке, обещают возбудить уголовное дело после оценки утраченного имущества. Направлен запрос в службу судебных приставов ЮВАО на предмет законности действий пристава Филатова при моем выселении с Рязанского проспекта. Пришел ответ за подписью начальницы отдела Екатерины Солохненко – «Исполнительное производство закрыто. Процедура прошла без нарушений».

Не исключено, что через некоторое время всю комиссию представят к награде за мое «законное» выселение из квартиры.

Виню себя, что не смогла ее сохранить, не смогла уберечь родительское наследство. А голова подсказывает -«Ты просто не смогла побороть систему». Да она так выстроена у нас в стране, что права граждан, их мнения и чувства не значат ровным счетом ничего! Но я не отступлюсь и буду биться в эту стену, пока она не треснет.

PS.

Татьяна Пучкова подала иск в Верховный суд на действия московского чиновничества. Дело принято к производству. Процесс обещает быть интересным для армии подневольных переселенцев.