Эксперт ТЭК Вячеслав Кулагин: «Налоговая история легла тяжелым бременем на „Газпром“»

Елена Петрова, Татьяна Свиридова

После своей инаугурации Владимир Путин, помимо геополитических вопросов, включал новые газовые проекты в повестку для всех своих государственных визитов, будь то Китай, Узбекистан, Казахстан или Азербайджан. Особое внимание глава государства уделял «Газпрому», что и неудивительно.

Европейского рынка, который кормил не только гигантскую компанию, но и все ее многомиллиардные проекты, от «Силы Сибири» до «Зенита», больше нет. Как следствие впервые за 25 лет газовый монополист перестал приносить деньги. Чистый убыток 2023 года составил 583,1 млрд руб.

Это невиданная сумма за последние 25 лет существования «Газпрома» в его нынешнем виде. Даже прибыльная «Газпромнефть» не смогла сгладить этот провал. Соответственно, государство как главный акционер должно было что-то предпринять относительно своей собственности, а не навешивать на госкомпанию все новые налоги, пытаясь выжать из нее по привычке последнее.

«НИ» обсудили с директором Центра исследований в нефтегазовой сфере НИУ ВШЭ Вячеславом Кулагиным, как будет развиваться основной бизнес «Газпрома» в будущем, а также чем монополист займется, помимо добычи и продажи трубопроводного газа.

Жизнь после европейского бизнеса

— Новый план для «Газпрома»: как он может выглядеть?

— На данный момент есть только поручение сделать новый план. Новый план — это новая модель работы компании в современном мире.

Была прежняя модель, когда основная часть бизнеса была в европейском направлении, которое приносило основные доходы. Эти доходы служили инструментом для реализации инвестиций как на внешнем направлении проектов, так и на внутреннем рынке. В те периоды, когда были убытки, — закрытие убытков внутреннего рынка.

Сейчас есть понимание, что запасы достаточно приличные, при этом европейский экспорт на данный момент существенно снизился и дальше есть неопределенность.

— Что другое может делать «Газпром», кроме как качать газ и продавать его за границу?

— В самом поручении звучало такое слово, как «газохимия», обратите на это внимание. Это может быть ориентиром. Вопрос, что еще, включая, естественно, ситуацию с финансовой составляющей, потому что налоговая история, конечно, тяжелым бременем легла на компанию.

В том числе из-за этого были приняты решения, даже не приняты, а обсуждаются решения, как говорит Минфин, по корректировкам Налогового кодекса. По крайней мере, в проекте бюджета, как все увидели, эти корректировки предусматриваются.

В законе эти изменения не прописаны, но речь о том, что дополнительная нагрузка на «Газпром» будет снята.

«Газпром», новая электрификация и тарифы

— Как «Газпром» может поучаствовать в увеличении генерации электроэнергии, которой сейчас не хватает стране?

— Если обратить внимание, когда произошел раздел РАО ЕЭС, именно в «Газпром Энергохолдинг» перешли основные стратегические мощности энергоснабжения Москвы, Питера и так далее. Ключевые объекты, чтобы обеспечить там стабильность. То есть на «Газпроме» повышенная ответственность. Естественно, когда идет речь о новых мощностях и инвестициях, это тоже нагрузка.

— Может ли «Газпром» заработать на электроэнергетике, и если да, то как?

— Электроэнергетика живет по своим правилам. Там инвестиции, как правило, ложатся в тариф. У них нет добычи, есть исходное сырье, которое они покупают, производимая продукция, и они ее реализуют на рынке.

Разница цены минус стоимость всех капитальных затрат должна содержать определенную норму прибыли. Соответственно, здесь вопрос в том, что новая генерация строится на какие-то собственные средства, тогда вопрос — откуда они берутся. Либо это заемные средства, но сейчас достаточно высокий процент. Это будет достаточно дорогая генерация, и тогда затраты перетекут в тариф.

— Неужели «Газпром» будет строить под такие же проценты, как все, под 20% и более?

— Стоимость затрат будет с учетом всех расходов на уплату процентов. Тут надо аккуратненько подходить. Ввод новых мощностей и расчет тарифов в условиях высоких процентных ставок — это вопрос острый.

При этом в электроэнергетике серьезных финансовых ресурсов в принципе не формируется. Повторюсь: там нет добычи, есть чисто генерация. Сколько отрегулировали, какая норма прибыли заложена, такую и получают.

Электроэнергетический рынок регулируется, смотря на показатели компаний. Тут не может возникнуть никакого сверхдохода. Сверхдоходы есть на рынках, где серьезные перепады цен, налогов. Здесь такого нет. Внутренняя цена находится в определенном коридоре, экспорта практически нет. Рынок электроэнергетики зажат между своими затратами, и под новые проекты используются схемы, инвестиционный тариф.

Мы видели летом дефицит в ряде регионов, и там нужно будет строительством мощностей много кому заняться. В южных и восточных регионах. Целый ряд субъектов сейчас являются энергодефицитными. Вопрос еще в том, какого вида генерация должна быть. Долгое время была на газу, говорили, что много надо строить. Сейчас повернулись к углю, поскольку он дешевле.

— Если идет речь о «Газпроме», то имеется в виду газовая генерация?

— Вопрос в том, что от «Газпрома» очень хотели, чтобы он газифицировал на востоке. Но там трубы будут золотые. Низкий объем потребления, а тянуть надо достаточно далеко. Там надо либо повышать тарифы в разы, на что никто не соглашался, либо перекрестку какую-то искать. Поэтому при условии заниженных внутренних цен было бы хорошо, если бы по максимуму использовались альтернативы.

Экспортные перспективы «Газпрома»

— Каковы перспективы экспортных проектов? В Казахстане сейчас вовсю говорят о еще одном газопроводе в Китай. Не сокращает ли это перспективы «Газпрома» в будущем?

— Казахстан объявил только о некоторых планах. При этом остается большой вопрос. У нас есть страны, которые любят объявлять о больших экспортных проектах, при этом уже длительное время не выполняют имеющиеся обязательства.

У Казахстана есть контракт на поставки газа в Китай, который недовыполняется. Есть совместный с Узбекистаном проект «Труба». «Труба» проходит, обязанность всех стран туда поставлять, только газа не хватает. Поэтому говорить можно, конечно, но если не рассчитывать взять российский газ, а свой поставлять в Китай, то там особого потенциала нет.

Если говорить про «Трубу», с Европой понятно, сколько можно поставить, а с Китаем — как договориться по цене. Пока мы видим, что переговоры тянутся.

— Вы имеете в виду «Силу Сибири — 2»?

— Естественно.

— То есть все возможные казахские проекты не станут проблемой для «Газпрома» и через 10 лет?

— Там недозаполнены ветки А, Б, С достаточно серьезно. Те ветки, которые есть. Больше 10 лет ведется речь про ветку Д, чтобы ее построить. Но, поскольку недозаполнены первые, сейчас про нее замолчали.

Между прочим, могу сказать, что немногим более года назад Казахстан объявлял, что в ближайшие 5 лет может стать импортером газа. Это официально говорило руководство Казахстана. Если стать импортером, притом что идет газификация страны, возникает вопрос: а что вы собирались экспортировать? Пока это скорее разговоры, чем реальные возможности поставок. Всерьез я бы к этому пока не относился. С Казахстаном будет своя история.

Перспективы цен на газ и нефть

— В чем причина снижения доходов от нефти и газа в новом проекте бюджета?

— Есть два фактора. Правительство предприняло корректировку газовых цен и экспортных налогов. И второе — цена нефти и объем реализации. Дальше смотрим за рынком. Цена нефти будет падать, будут падать и доходы. Цена нефти будет расти, будут расти и доходы.

И второе, ключевое. Это, естественно, объемы добычи и экспорта. И тут вопрос к мировому рынку, потому что большая развилка этого года — что будет происходить со спросом на нефть.

ОПЕК ожидал достаточно серьезного прироста спроса в начале года. Основная надежда была на Китай. Сейчас Китай очень сильно затормозился со спросом на нефть. Соответственно, он тормознулся, даже отрицательная динамика была. И в целом мировой прирост далеко не такой, как ожидали. Есть определенный переизбыток на рынке. Цены просели.

Нельзя забывать и про другую составляющую. Помимо цен, есть еще и курс рубля. Если курс рубля снижается, доходы увеличиваются. То есть здесь есть инструменты лавирования.

— Можно ли предсказать цены на газ и нефть на перспективу один-три года?

— Слишком много факторов неопределенности. В ближайшее время понятно, что факторов для создания дефицита на рынке нет. Единственное, если Израиль по Ирану ударит. Иран больше половины своей нефти экспортирует, цены быстро подскочат. Если этого не происходит, то пока рынок недефицитный.

А дальше — серьезная развилка в плане роста мировой экономики. Если рост будет вялым, то и рынок будет достаточно вялым. Если в какой-то момент решат дать поработать рыночным инструментам, то цена упадет. Я говорю про нефть.

Что касается газа, то у нас есть приблизительно годик, когда не стоит ждать какого-то взлета или падения цен. В следующем году у нас возникнет вопрос с транзитом через Украину, а это 15 млрд кубометров поставок.

В районе 2026 года ситуация может осложниться, потому что много новых проектов выйдет на рынок СПГ. Они способны создать если не избыток, то явно не дефицит предложений. Ситуация будет немного поострее. Там опять же европейцы рассматривают варианты отказа от российского газа. К этому периоду могут быть приняты решения по отказу от российского СПГ. Тут опять до этого периода будут тянуть, а там по политической ситуации смотреть. Риск всегда есть.