У отправленного в СИЗО террориста из «Крокуса» оказалась другая фамилия

Елена Петрова, Наталья Сейбиль

Скорость, с которой задержали террористов, расстрелявших четыре десятка людей в развлекательном центре «Крокус Сити Холл», а потом подожгли его, из-за чего погибло в три раза больше человек, чем от пуль, должна была доказать обществу, что силовики не дремлют и стоят на охране страны.

Подозреваемых в терроре под многочисленные камеры доставили в Басманный суд и выносили решение с невиданной для российских судов открытостью. Правда, были нюансы.

Первого подозреваемого Мирзоева Далерджона Баротовича, которого в российских СМИ уже назвали руководителем террористической группы, судили открыто.

Всех остальных подозреваемых в терроризме судили уже на закрытом заседании. В суде это объяснили тем, что может быть разглашена гостайна.

Вторым суд рассматривал дело террориста «с отрезанным ухом». Он проходил под именем Рачабализода Саидакрама. Под этим именем его и отправили в СИЗО до 22 мая.

Однако как стало известно телегам-каналу ВЧК-ОГПУ, Рачабализод Саидакрам — не настоящее имя этого человека, на совести которого больше всего расстрелянных в «Крокусе». Спецслужбы Таджикистана передали коллегам из России списки подозреваемых, но Саидакрама среди них не оказалось. Зато был Хайдар Муродалиевич Боев.

На самом первом заседании Басманный суд, несмотря на секретность, не смог установить настоящее имя подозреваемого в теракте.

Как это могло получиться?

«Это распространенная история»

Доктор юридических наук, адвокат Людмила Айвар рассказала «НИ», что история с Рачабализодом-Боевым не только не единичная, но весьма распространенная:

— Люди из ближнего зарубежья, которые приезжают к нам миллионами, часто выдворяются из РФ, едут к себе домой. Там они меняют имя, фамилию, и по новым документам они въезжают, потому что не на всех границах у нас существует система распознавания лиц и биометрия. Такая ситуация с документами не единичная. Если бы не случилась ужасная трагедия, вряд ли кто-то выяснил. Узнали потому, что наши спецслужбы, откатав пальцы этих людей, получив данные биометрии, обратились в Таджикистан о данных конкретных личностях.

МВД всячески подчеркивает, что все четверо не были российскими гражданами, паспортов не получали и проверки не проходили.

— Это показывает, что эти подонки серьезно готовились и пытались таким образом скрыть свои личности — кто по поддельному паспорту, кто по паспортам людей, которые умерли, и их давно нет. Техническая экспертиза покажет, как этот паспорт был изготовлен, кустарно, или паспорт настоящий, и тогда как попала эта фотография в паспорт с чужими данными. Здесь будет однозначно проводиться проверка на подлинность этих документов, — говорит адвокат Людмила Айвар.

Как проводится проверка подлинности документов

Судя по информации следствия, Рачабализод-Боев не только жил в России достаточно долгое время, но и свободно передвигался заграницу. Известно, что он улетал 5 января 2024 года в Турцию по паспорту, который и был изъят оперативниками, а потом в марте вернулся вместе с Мирзоевым из Стамбула.

МВД по поводу проводимых нападавших на «Крокус» заявляет, что они проводят проверку:

«Миграционные подразделения МВД России во взаимодействии с коллегами из ФСБ России тщательно проверяют основания и выясняют продолжительность пребывания каждого из задержанных на территории Российской Федерации, устанавливают адреса фактического проживания, а также иные значимые обстоятельства».

На суде говорили, что второй задержанный, 30-летний Рачабализод Саидакрами, не помнит, где точно был регистрирован в России — по-русски все обвиняемые говорить отказались. По информации госканала RT, в 2018 году таджикский гражданин жил в Подольске и имел регистрацию в квартире по улице Индустриальной.

На учет все иностранцы в России должны встать в течение недели после пересечения границы. Федеральный закон ФЗ от 25.12.2023 N 648-ФЗ строго определяет перечень документов, которые необходимы для регистрации мигранта по месту временного или постоянного проживания:

«Документ, удостоверяющий личность и признаваемый Российской Федерацией в этом качестве, и вид на жительство, либо разрешение на временное проживание лица без гражданства, либо документ, удостоверяющий личность и признаваемый Российской Федерацией в этом качестве, в котором проставлена отметка о разрешении на временное проживание или отметка о разрешении на временное проживание в целях получения образования».

Был ли у подозреваемого в терроризме Боева действительный вид на жительство или нет, неважно — в МВД должна быть проверенная информация по факту его проверки в 2018 году. И здесь возникает вопрос: кто и как тщательно проверял Боева и его документы? Либо человек, который подавал в Подольске на ВНЖ, был кем-то другим, либо проверка носила, мягко выражаясь, формальный характер, и так же формально проверяли Боева уже при пересечении границы.

Интересный факт: «НИ» обратились к нескольким бывшим и нынешним работникам МВД с просьбой прокомментировать порядок проверки мигрантов и их документов. Все собеседники отказались говорить на эту тему и не захотели дать свою точку зрения ни под своей фамилией, ни анонимно.

Почему юристы говорят об опасности чрезмерного засекречивания процесса над обвиняемыми в терроризме

В делах о терроризме суд рассматривает не только сам теракт и убийство невинных граждан, но и действия органов власти. Адвокат Игорь Трунов, защищавший заложников Норд-Оста и родственников погибших при взрывах домов в Москве в 1999 году, погибших при атаке на аэропорт Домодедово и взрыве самолета с российскими туристами над Синаем в 2015 году, рассказал «НИ», что любой теракт — это провал в работе правоохранительных органов, халатность, повлекшая за собой гибель людей.

Естественно, что силовики неохотно признают свои ошибки как при профилактике преступлений, так и при оказании помощи пострадавшим. Тем важнее, считают юристы, рассматривать такие дела, не давая возможности спрятаться власти за покровом секретности:

— Система секретности, как правило, даёт возможность спрятать концы в воду. Должностные лица, виновные, а связь между количеством погибших и действиями должностных лиц прослеживается, тогда профилактика выводится к нулю. Выводы не делаются.

Если суд проходит открыто, то по репликам потерпевших, обвиняемых и свидетелей создается полная картина произошедшего. И тогда можно понять, на каком этапе данное преступление можно было предотвратить, но это не произошло, потому что не сработали власти.

— Естественно, что когда есть уверенность в правоте, то всё происходит свободно и открыто. Когда есть какие-то вопросы, которые не хотелось бы, чтобы выплыли на поверхность, тогда всё начинает закрываться и секретиться, — говорит адвокат Трунов.

У юридического сообщества уже сейчас возникает тревога. В конечном итоге, важно наказать виновных и встать на сторону погибших. Но предотвратить новые теракты также важно, ведь это в интересах всего общества.