Да, архаика, но зато - своя! Как страна возвращается в феодальное прошлое

На ускорение архаизации всех сфер российской жизни обращают внимание аналитики в своих каналах. К примеру, историк и политолог Алексей Макаркин сравнивает выступление депутата Вассермана с идеей декларировать наличную валюту, при этом он ссылается на опыт массового доносительства, доставшийся нам со сталинских времен. Не менее впечатляющим выглядит и заявление режиссера Боякова, который предложил отменить голосование для женщин, мотивируя это тем, что они не имели права голоса и в царской России тоже.

И таких примеров можно привести множество, уверен аналитик. Но при этом отмечает, что сами авторы такого рода инициатив не похожи на фанатиков, которые готовы идти на всё ради своих идей. Они, по мнению Макаркина, скорее троллят своих оппонентов, ссылающихся либо на Конституцию, либо на международное право. Но такой троллинг, при всей его кажущейся несерьезности, очень опасен, уверен эксперт:

«…большинство российского население психологически продолжает жить в индустриальном обществе, в эпоху модерна, где слова, сказанные публично, воспринимаются предельно серьезно. И на общественный климат подобные высказывания влияют весьма негативно — архаизация в результате распространяется всё шире».

Архаизация страны началась с университетов

Об своеобразных истоках современной архаизации российской жизни рассказывает и политолог Василий Жарков в интервью журналу «Историческая экспертиза». По его мнению, основы сегодняшнего российского режима зародились  в высшей школе:

«Мой тезис состоит в следующем: университет, будучи прообразом республики, во многом создал параметры того режима, который сейчас существует в России. Что я имею в виду? Если посмотреть на периодичность смены руководителей Московского университета в XIX веке, то мы увидим, что средняя продолжительность правления одного ректора составляла четыре года. В советское время – шесть лет. Однако со второй половины XX века происходит увеличение срока, когда ректоры могли править от 15 до 22 лет. И вот 1992 год. Беспрецедентная история: в Московском университете избирают ректора, который остается в этой должности 31 год вплоть до сегодняшнего дня. Это абсолютный рекорд!

Это касается не только МГУ, но и МГИМО, Высшей школы экономики, где ректор Ярослав Кузьминов был фактически с основания – сначала директором-организатором, потом в 1994 году его избрали ректором, и он оставался на этом месте до 2021 года. Срок длинный даже по советским меркам. Даже в РГГУ, если учесть, что Юрий Афанасьев в 1985 году стал ректором Историко-архивного института и ушел в 2003 году, получается немалый срок у нашего «прораба перестройки».

Далее Жарков отмечает, что в теперь вузы фактически превратились в вотчину своих ректоров, а их сотрудники – в подданных. Такого не было не только в царской России, но в СССР, где худо-бедно в вузах существовала система внутреннего контроля – партийного, профсоюзного, народного. Теперь же эти институты ликвидированы полностью, и ректоры практически бесконтрольно распоряжаются всеми ресурсами университета. К примеру, огромными помещениями, которые можно сдавать в аренду. Точно так же можно и мухлевать на зарплатах преподавателей, кому-то доплачивать, а кому-то удерживать…  И это, утверждает Жарков, происходит сплошь и рядом:

«Так закончилась свобода университетов. Это случилось в 90-е годы, и мы на это совершенно не обратили внимания. Особенно пострадало гуманитарное направление, ведь здесь возникла очень острая конкуренция вследствие перепроизводства кадров в стране, где в силу ускорившейся архаизации они были не нужны. И в этих условиях университеты фактически оказались в положении своеобразных крепостных латифундий. (…) При этом в университете происходит социализация наиболее политически активных групп населения. Выпускники престижных вузов участвуют в выработке и осуществлении ключевых политических решений. Соответственно, какая среда в университете – такая и в государстве».

Университетский опыт автор логично экстраполирует на все государство:

«Как известно, в 2004 году после трагедии в Беслане у нас отменили выборы губернаторов. Глав регионов стали назначать на свои должности в качестве исполняющих обязанности в обход предусмотренной конституцией процедуры выборов. Так вот, первыми подобный способ придумали в университетах. Вместо обязательных ранее выборов деканов их стали назначать исполняющими обязанности на определенный срок. Точно так же произошло и с заведующими кафедрами. Назначенные таким образом деканы и заведующие кафедрами еще сильнее зависели от воли ректора. Только потом эта практика распространилась в государстве».

Топливом для феодализма, как и раньше, служит бесправное население

Работу механизма архаизации политической жизни страны хорошо описывает в своем канале политолог Андрей Никулин:

«Ответ на многократно и гневно задаваемый риторический вопрос "когда же они нажрутся?" может быть только один - никогда.

Поясню. Неоднократно и разными авторами подчеркивался характер нашей модели имеющий, как минимум, несколько черт феодального общества, что, в принципе, немудрено в ситуации постоянной архаизации.

Соответственно, из логики того же феодализма следует, что любой крупный игрок, сеньор, феодал должен обладать для поддержания своего влияния и статуса немалой свитой, состоящей из его клиентов, в античном понимании этого слова, и вассалов. И обеспечивать этой свите прокорм и содержание, в идеале постоянно растущие. Пышность и сытость окружения поднимает престиж сеньора и обеспечивает рост его влияния, в случае проблем с обеспечением для своих вассалов "подножного корма" есть постоянный риск, что они перебегут к более щедрому конкуренту, ослабив, а то и полностью опрокинув своего хозяина.

Даже, если условный крупный чиновник решил вдруг, по достижению некоторого насыщения, жить честно, то клиентеллу все-равно нужно содержать и обеспечивать для нее "охотничьи угодья", чтобы она не взбунтовалась. Дальше, по мере роста достатка клиентеллы неожиданно ставший честным "новый феодал" сталкивается с проблемой, что самые крупные его "вассалы" в плане материального ресурса приближаются или становятся сравнимы с ним, то есть начинают ему непосредственно угрожать. Тоже средневековая проблема - редкий вассал, ставший вдруг по силе равным или превосходящим сеньора не удержится от соблазна избавится от его влияния и, как минимум, отделится, а то и занять хозяйское место в феодальной "вертикали".

Получается, что с одной стороны необходимо постоянное содержание и увеличение предоставляемых вассалам ресурсов, с другой необходимо поддерживать свою, превосходящую их, позицию и отрыв, продолжая обогащаться и подминать под себя деньги, бизнесы и регионы. Вечное колесо, которое раскручивает сама идея системы. Топливом же для системы и деятельности внутри нее служит, как и семь сотен лет назад, бесправное, податное население.

Внутри систему не изменить, она будет втягивать в себя, перерабатывать и обращать легионы все новых и новых неофитов, благо строилась веками, веками прочно стояла и резонирует с немалой частью полузабытых, но укорененных в подсознании человеческих качеств.

Единственный шанс прервать вращение колеса, только его крах в противостоянии с внешними проблемами или же, почти невероятная в нынешних условиях, но модернизация. С обрушением всей феодальной, столь неожиданно возникшей в 21-м веке, пирамиды».

Архаизация спасла Россию от краха!

А вот сетевой аналитик Андрей Песоцкий неожиданно увидел в архаизации и свои плюсы:

«Парадоксально, но экономику России в 2022 г. спасла её простота. Оказалось, что пресловутая нефтяная игла, на которой сидит РФ, это не только наркота, но и витамины. Кажется, нефть в XXI веке будет востребована примерно, как в веке XX-м, а "зелёный переход" настригает мир не столь стремительно. Нефть, газ, уголёк по-прежнему нужны в Азии, в Южной Америке, да и в Европе, как видим, тоже.

Второй элемент простоты - отсутствие масштабных инвестиционных проектов. После пандемии COVID-19 не успели начаться помпезные стройки наподобие возведения спортивных объектов в олимпиаде. Они рисковали бы превратиться в огромные недострои, дорогостоящие заброшки.

2022 г. показал нам, что архаизация экономики может стать не уязвимой точкой, а залогом выживания. Условно говоря, страна, специализирующаяся на сборе гаджетов, элементная база которых приобретается в разных странах, более уязвима при разрыве логистических цепочек. Скажем, тайваньская компания Pegatron производит 20-30% всех смартфонов Apple, и, если Пекин устраивает заварушку вокруг Тайваня, значит этой схеме приходит каюк. А здесь добавим ещё то, что другая часть айфонов производится в самом Китае, что ещё больше усложняет дело.

C углевородорицей проще, более примитивная технология. Если применить популярную классификацию технологических укладов, то четвёртый технологический уклад (нефть) спас экономику России в 2022 г., а не модный шестой, наступающий в мире (он же - четвёртая промышленная революция, индустрия 4.0.).

Сырьевой феодализм (важный элемент рассейского олигархического капитализма) в 2022 г. устоял. Но есть плохая новость для феодалов - с точки зрения образа будущего он категорически не привлекателен. И молдавский студент из Кишинёва выберет Запад - вожделенный айфон, а не проклинаемый "Газпром". Выберет Маска, Цукерберга, Безоса, а не Сечина и Миллера».