Любовь с историей и этнографией. Вышла книга «Королева красоты Иерусалима»

Анна Берсенева, писатель

Первая книга израильской писательницы Сарит Ишай-Леви «Королева красоты Иерусалима» (М.: Книжники. 2022. Перевод Ирины Верник) создает для читателя необычную оптику.

Оригинальность авторского взгляда Сарит Ишай-Леви связана с непривычностью мировосприятия ее героев. Что такое ХХ век для европейского (в том числе и российского) читателя? Это две мировые войны. Это русская революция, взрывная волна которой прокатилась по всему земному шару. У героев этой книги все иначе: до их сознания доносятся лишь отдаленные и, кажется, не имеющие для них большого значения отзвуки всех этих внешних событий. И не то чтобы они были равнодушными людьми без внебытовых интересов. Наоборот, все члены большой иерусалимской семьи Эрмоза - из числа тех, кого принято называть людьми с активной жизненной позицией. Мужчины воюют - сначала в Европе в составе британской армии, а потом за независимость Израиля. Глава семьи Габриэль интересуется мировой политикой, не мыслит своей жизни без чтения газет. Его младшая дочь Рахелика во время британского мандата в Палестине 40-х годов - участница Хаганы, подпольной военной организации, на основе которой впоследствии была создана Армия обороны Израиля. Правда, Луна, любимая старшая дочь Габриэля, интересуется только мужчинами, нарядами и ресторанами, но это можно списать на то, что так оно и положено ослепительной красавице.

Однако иерархия мировых событий у всех этих героев своя, смещающая привычный фокус.

«Они держались замкнуто и отстраненно, как новые репатрианты, прибывшие из крупных европейских городов и заполонившие страну ароматами далекой культуры. Ароматы эти захлестывали Габриэля непонятной тоской – тоской по чему-то такому, чего он никогда не переживал. Быть может, по миру, в котором все понятно и упорядоченно и подчиняется заранее определенным правилам. Он чувствовал симпатию к людям, приехавшим из Европы, особенно к выходцам из Германии. Порой кто-то из них случайно забредал в его лавку на рынке Махане-Иегуда, но очень редко выходил из нее с покупками. Среди множества деликатесов в его лавке они не находили ни одного, который пришелся бы им по вкусу. Они не говорили на иврите – не то что репатрианты из Восточной Европы – и даже не старались учить язык. Они ожидали – и это вызывало у Габриэля недоумение, – что он, местный житель, будет стараться понять их, чужаков. И все-таки было что-то в их манере одеваться, в их отстраненной вежливости, что ему нравилось», - это очень характерное описание того, как члены семьи Эрмоза воспринимают события внешнего, отдельного от них мира. А между тем это описание «чужаков» относится к концу 30-х годов, и выходцы из Германии, за которыми наблюдает Габриэль Эрмоза, бегут от Гитлера и грядущего Холокоста, который, впрочем, тоже ощущается в «Королеве красоты Иерусалима» лишь как отголосок какой-то очень внешней истории. Рахелика Эрмоза вполне может возмутиться тем, что девушка, которая только вчера сошла с парохода в качестве репатриантки (возможно, единственная из большой семьи выжившая в Освенциме, но об этом Рахелика не задумывается), пытается учить жизни ее, чья семья на протяжении шести поколений живет в Иерусалиме.

Именно в этом все дело: семья Эрмоза принадлежит к сефардам - иудеям, оказавшимся в Палестине после изгнания из Испании и Португалии в XVI—XVIII веках. Собственный язык, бытовые привычки, кухня - в общем, собственный отдельный мир, в котором ашкеназы, европейские евреи, являются такими же чужаками, как турки-османы или «энгличане», и не может быть большего горя для матери, чем любовь сына к ашкеназке.

Как раз это и происходит с мужчинами семьи Эрмоза: они влюбляются в женщин-ашкеназок. Эта любовь разрушает их жизнь и делает несчастными их жен, причем не вследствие банальной измены, а таинственным, мистическим образом. И вот эти - неразрывно привязанные к обыденности и в то же время мистические - истории любви и семейной жизни превращают «Королеву красоты Иерусалима» из историко-этнографической работы в драматичную семейную сагу.

В этой саге спорят сестры Луна и Рахелика:

«- Девушки не воюют. Девушки ждут парней, которые возвращаются из британской армии, и выходят за них замуж.

– Ох, Луна, я не могу тебя слышать. Земля горит, вся история народа Израиля лежит на весах, а ты говоришь о свадьбе!

– Ай-ай-ай, какие высокие материи! Я ничего не понимаю в истории, которая лежит на весах, но я понимаю в людях. А у людей женщины – это женщины, а мужчины – это мужчины, и неважно, мирное это время или военное».

И мать Габриэля лишает его своей любви за «неправильную» любовь.

И Габриэль покорно женится на худшей женщине, которую мать специально находит для него.

И красавица Луна выходит за мужчину, лучше которого и представить невозможно, однако не находит с ним счастья, потому что он женится на ней лишь в силу того, что она «правильная любовь», одобряемая семьей и общиной.

И кипит еще множество других страстей, из которых автор сплетает сюжет, полный нераспутываемых узлов и неожиданных поворотов.

И этнография с историей просвечивает сквозь эти живые человеческие страсти, что и создает своеобразие книги.