Анна Берсенева
Нет, Витухновская не стала скрупулезно описывать повседневность в ее хронологическом течении - это невозможно даже представить у автора, поэтический механизм которого напоминает натянутую струну. Однако эта книга почти демонстративно фиксирует разрозненность собственных мыслей и чувств. Автор не пытается их структурировать ни тематически, ни каким-либо иным образом; оттого и ощущение последовательной записи. Алина Витухновская словно пробует отличный от прежних способ построения книги. И то сказать, при необузданности чувств, которая всегда была присуща ее лирической героине, выстраивание каких бы то ни было организующих рамок - непростая задача для автора.
Но вне зависимости от наличия или отсутствия композиционной структуры, нервный пунктир Витухновской все так же поэтически достоверен.
Она честна в своем целеполагании:
Промолчу как безъязыкий зверь.
Чтоб узнать, что у меня внутри,
(«Умри, лиса, умри»).
... и точна в своих наблюдениях над мироустройством:
Все Сизифы метафизичны.
(«Сизифов труп»).
Все творенья — повторения,
Кроме тех, кого любил.
(«Кражи рыб»)
... и беспощадна к «московским полуискусственным сукам», которым «нужно мясо Маяковского/В потеющие страстью руки» («Мясо»).
Алина Витухновская - неизменна, но не потому что не умеет меняться в значении «развиваться», а потому что не хочет или, вернее, не может изменять себе. Не исключено, что стихи из этой книги войдут впоследствии в книгу новую, композиционно выстроенную. Но вот это качество - неизменность в отношении к себе, миру и творчеству - будет проглядывать через любую структуру так же, как сейчас оно проглядывает через пунктир сборника «Иной любовью».
Стихотворение «Когда постигнув сущность зла...» убеждает в этом самым определенным образом:
Как через трубочку вдыхаешь,
Допустим, модный кокаин,
К плохому быстро привыкаешь.
И ты такой здесь не один.
Здесь все привыкли понемногу
К чему-нибудь и как-нибудь.
И о маресьевскую ногу
Споткнувшись, продолжали путь.
И, как лошадка, ад почуя,
Несётся рысью — в ад, так в ад.
Вот бытие, что не хочу я
Влачить. Но нет пути назад.
А впереди лишь смерть, ты знаешь,
Кляня сансарную тюрьму,
К плохому быстро привыкаешь
И подчиняешься ему.
И больше нету отторженья,
Когда постигнув сущность зла,
Ты с ним творишь одно движенье,
Вальсируя туда, где мгла…