Процесс по МН -17 опять затягивается: защита так и не встретилась с подзащитным

Наталья Сейбиль

Новый блок судебных слушаний по делу MH-17 в Нидерландах начался 31 августа. Предполагалось, что первая сессия продлится до 11 сентября. Тем не менее, заседание проходило только один день.

Судья начал заседание, повторив ключевые моменты предварительных слушаний.

Основная стратегия защитников сводится к тому, что у представителей обвиняемого много претензий к качеству следствия, поэтому необходимо провести расследование заново: передопросить всех свидетелей, провести по новой все экспертизы, пересмотреть все материалы дела, основную часть которых они требуют перевести на русский язык.

Адвокаты ответчика обратились к суду с десятками ходатайств о вызове всех свидетелей, всех, кто причастен к делу, избрав тактику затягивания дела за счёт процессуальных пересмотров. Это признак того, что защита опирается не на факты, а на процедурные ошибки, пытаясь развалить таким образом обвинение.

К примеру, обвинение говорит: у нас есть двенадцать анонимных свидетелей. Тогда защита требует рассекретить свидетелей и подаёт соответствующее ходатайство. Его рассматривает следственный судья и отклоняет, но на это уходит ещё месяц.

Для судебного процесса американские военные предоставили космические снимки, с которых невозможно снять секретность. Снимки переданы по каналам военной разведки Нидерландам. Чтобы не засекречивать весь процесс, было сделано подробное описание, так называемый «меморандум». Один из судей, имеющий допуск, ознакомился со снимками. Сами снимки остались секретными и в материалы дела не попали, а вот меморандум открыт и есть в материалах. Судья под присягой может засвидетельствовать, что видел и оригиналы, и их описание и подтвердить идентичность. Защита в очередной раз требует запросить у США рассекретить снимки. Очевидно, какой будет получен ответ, но цель достигнута - процесс затягивается, рассказал НИ свидетель обвинения Вадим ЛУКАШЕВИЧ.

- Адвокаты представляют интересы всех обвиняемых?

- Нет. По уголовному делу проходят четыре человека: Игорь Гиркин, Олег Пулатов, Сергей Дубинский и Леонид Харченко. Все, кроме Пулатова, отказались принимать участие в суде. Участвует один Пулатов, интересы которого и представляют адвокаты.

Обвинение хотело бы увидеть Пулатова в зале суда. Но существует проблема: если он приедет в Нидерланды давать показания, возникнет вопрос об иммунитете. Ему нужна гарантия, что после дачи показаний он сможет вернуться в Россию.

Пулатов обвиняется по своему собственному делу, а по делу Дубинского проходит свидетелем. Сторона обвинения даёт Пулатову гарантии неприкосновенности, если он выступит в суде по делам других обвиняемых.

Кроме того, обвинение просит защиту определиться с позицией Пулатова, который не признаёт свою вину.

Есть запись разговора, где он говорит, что стоит рядом с БУКом. Есть доказательства, что Пулатов был на месте, когда был сбит самолёт. Пулатов утверждает, что он невиновен. Защита до сих пор не определилась с тем, в чём конкретно невиновен их доверитель. Как ни удивительно, защитники до сих пор не встретились со своим доверителем.

- Суд удовлетворил ходатайства защиты?

- Суд отклонил основную часть ходатайств на том основании, что защита должна определиться, что конкретно опровергает: если она опровергает версию об атаке штурмовика СУ-25, почему подаёт ходатайства против основной версии?

А если пытается опровергнуть основную версию – гибель МН-17 в результате выстрела из БУКа, зачем тогда опрашивать тех, кто имеет отношение к версии взрыва на борту или версии штурмовика? Это взаимоисключающие версии. Поэтому суд удовлетворил ходатайства, касающиеся основной версии, а те, которые касались альтернативных версий – отклонил.

- На прошедшем заседании было упомянуто ваше имя. В связи с чем Вы заинтересовали адвокатов обвиняемого?

- 20 августа в нидерландской газете вышло мое интервью, в котором я рассказывал о том, что меня привлекала следственная группа JIT. Защите было не ясно, о чём меня спрашивали в качестве свидетеля, поэтому они запросили прокуратуру, зачем и по каким вопросам слушали авиационного эксперта Вадима Лукашевича.

Моя позиция такая: да, меня действительно привлекало следствие по интересующим их вопросам. Когда меня спрашивают, какие вопросы мне задавали, я не говорю ни о какой конкретике. Не рассказал ни нашим СМИ, ни голландским. Это – тайна следствия.

Я всегда подчёркивал, что являюсь свидетелем по делу. Но – не свидетелем в суде. Ещё в 2016 году JIT провела первую пресс-конференцию. На том момент уже было опрошено более 200 человек. Все опрошенные имеют статус свидетелей. Любая информация, которая может помочь следствию, оформляется юридически как опрос свидетеля. А вот на суде будут выступать только те, кто может подтвердить позицию обвинения против четырёх обвиняемых, то есть те, кто сопричастны событию или что-то видели.

- Вам задавали технические вопросы?

- Это были разные вопросы. Запрос защиты ничего не меняет для их подзащитного. Они защищают Олега Пулатова, а не всех четверых обвиняемых. Я могу сказать, что ни в одном вопросе голландских следователей, которые мне задавались, фамилия Пулатов не звучала. Я не знаю, что ответит голландская прокуратура на запрос, но, со своей стороны, утверждаю: роль Пулатова во время дачи показаний я не обсуждал. Судя по тому, что они зацепились за меня как за соломинку, позиция у них слабая. Это такая стрельба по площадям. Как в игре «Морской бой»…

- Все свидетели, которые проходят по делу, анонимные. Почему вы рассказали о своём участии в следствии?

- Мне тоже предлагали анонимность. Если бы я нигде не выступал, не написал книгу, двухтомник о трагедии МН-17, тогда имело бы смысл выступать под кодом, который присваивается свидетелям. Чего уже скрываться? Поэтому, подумав сутки, я принял решение выступать под своим именем.

- К тому моменту Вы уже написали книгу?

- У меня уже была готова рукопись трёх томов. В этой рукописи есть всё, что я накопал, проанализировал, систематизировал. Я сложил эту мозаику и, как специалист, сделал определённые выводы.

- Какие источники Вы использовали?

- Источники у меня были разные. И наши, и голландские, и украинские. Есть источники, с которыми мне приходилось общаться. Это люди как в России, так и в Украине. Они не хотят быть названными. Многие из них находятся под подпиской о неразглашении, боятся потерять работу. Они со мной разговаривали, но я их не называю. Как специалист, я понимаю, что важно, а что нет. Всё изложено в книге. Поэтому, когда я поехал к голландцам, я взял с собой рукопись в электронном виде. Поэтому, отвечая на вопросы, сразу же мог показать необходимые фотографии и схемы. С указанием всех первоисточников. Когда я достал флешку, следователи были очень довольны. Оказалось, что я отвечаю на все вопросы, которые мне приготовили. В конце концов, они попросили меня отдать им всё. В дальнейшем, отвечая на вопросы, я говорил, на какой странице рукописи есть необходимая информация.

- Рукопись приобщена к делу?

- Я этого не знаю. Скорее, она используется как дополнение к ответам на заданные мне вопросы. Их заинтересовали первые два тома. Третий том совсем не привлёк внимание следователей.

- Ваша книга издана в России?

- Нет, пока не издана. Мы собираем средства, ведь любое издание требует не только труд автора, но и верстальщика, художника-дизайнера, редактора… Все эти работы нужно оплатить, нужно заплатить типографии и купить бумагу. Фактически мы издаём двухтомник по подписке. А вот на обложке каждого тома будет надпись: «Все материалы использованы уголовным расследованием JIT». Когда мне задают вопрос, о чём я говорил со следователями, я отвечаю: в книге всё есть. Правда, я не уточняю, какие именно куски их заинтересовали особенно.

- Давайте вернёмся к заседанию суда. Какие вопросы обсуждались на прошедшей сессии?

- Защита в очередной раз заявила, что до сих пор не может встретиться со своим доверителем. Политика затягивания уже настолько очевидна, что обвинитель напомнил, что передал защите ещё в середине августа расписание самолётов, летающих в Россию, и предложил дать адреса сайтов, на которых можно купить билеты. Обвинение уже подшучивает над адвокатами.

На предыдущем заседании защита объявила о желании посмотреть обломки, хранящиеся на военной базе в Нидерландах. Но за прошедшие с того момента два месяца им это сделать так и не удалось. По их словам, они не смогли найти эксперта, который смог бы им дать консультации при осмотре, так как не осталось специалиста, который не привлечён стороной обвинения. Мне кажется это полной глупостью: в Нидерландах есть военно-воздушные силы, есть своя армия. Всегда можно найти человека, который даст пояснения.

Кроме того, защита заявила, что ей известно о документах, которые не вошли в дело, и потребовала, чтобы обвинение составило отчёт о них. То есть, пойди туда, не знаю куда. Ещё их заинтересовал свидетель, ответы которого есть в деле. Они потребовали предоставить вопросы, которые ему задавались, и какая информация этому свидетелю была сообщена.

Всё это было до обеденного перерыва. А во второй половине заседания впервые получил слово представитель родственников погибших.

Меня поразили его слова, которые относятся ко всем нам: «Для нас важнее всего установить факты. Ситуация осложняется как военными действиями, так и компанией дезинформации со стороны Российской Федерации. Помимо денежной компенсации родственникам, также важно установление фактов, признание вины и последствия для виновных. Учитывая, что русские писатели так хорошо писали о преступлениях и муках совести, российская дезинформация для нас выглядит дико».

Представитель родственников рассказал о том, что компенсация, которую они добиваются, правильнее называть репарацией, так как она является восстановлением справедливости. Родственники погибших требуют получения репарации от обвиняемых. Компенсации от третьих лиц не работают, так как не соответствуют принципу справедливости. Кто виноват, тот и должен платить.Интересно, что компенсации будут выплачиваться по украинскому законодательству.

Суд Нидерландов, уголовная палата окружного суда Гааги на основании обвинения может присудить выплату родственникам погибших по украинскому законодательству. На заседании обсуждалось, применимо ли оно. Суд пришёл к положительному выводу. Насколько я понимаю, применять законодательство Нидерландов по данному поводу нельзя, так как трагедия произошла не в Нидерландах и не с нидерландским самолётом, но на территории Украины. Украинское законодательство – международное, открытое, и есть договорённости между двумя странами по этому делу. Поэтому присуждает выплаты суд, созданный шестнадцатью странами, граждане которых были пассажирами погибшего Боинга, по законодательству Украины.

России было предложено присоединиться к этому договору, но наша страна отказалась. Представитель родственников потерпевших заявил, что 76 человек обратятся с заявлениями, 66 - непосредственно в зале суда, а 10 – в форме записанного видео сообщения. 127 человек хотят приобщить свои письменные заявления к делу. На данный момент потребовали компенсацию 316 человек. Но это предварительное число. В некоторых национальных юрисдикциях братья и сёстры не имеют права на получение компенсации. Родственники планируют начать свои выступления после рассмотрения дела по существу. Эти выступления займут не менее 8 судебных заседаний.

Ожидалось, что суд завершится в марте 2021 года. Сейчас уже известно, что заседания запланированы до ноября 2021 года, и вопрос о компенсациях будет заслушан в суде в сентябре 2021 года.

Слушания возобновятся 28 сентября 2020 года.