Игорь Рыбаков: «Этот кризис не оставляет шансов на неудачу реформ»

«Кризис, который на нас обрушился, будет намного страшнее, чем в 1990-ые. Есть, конечно, схожие черты, но отличий куча.

Люди уже привыкли жить в достатке и вдруг всё это в одночасье сейчас исчезает.

В СССР, кстати, самый большой шок испытали именно пожилые, все те, кто очень привык жить при Союзе. Но внезапно всё поменялось и они не смогли адаптироваться.

Сейчас очень многие тоже не смогут адаптироваться. Это чревато депрессиями, психическими расстройствами, алкоголизмом, суицидами.

Кризис очень сильно затронет не только возрастную прослойку, но и «средневозрастных». Пожалуй, легче всего будет совсем молодым людям, которые сами по себе очень гибкие, у них ещё не сформировались устойчивые привычки: что бы там ни было - жизнь продолжается! А вот всех от 25 лет и старше шарахнет очень серьёзно.

Если говорить о плюсах, то это, конечно, всё то гигантское количество новых возможностей, которые открываются. Всё смешалось, старое рухнуло, как карточный домик и перестало работать, а значит, появляются возможности для новых бизнесов и новые шансы проявить себя.

Кто-то расстраивается, что его уволили, а кто-то как раз давно ждал, чтобы его послали нафиг, чтобы он сумел начать совершенно новую жизнь. Понимаете, да?

Но на этом с хорошими новостями – всё. Дальше – только плохие. Первое: увы, очень немногие воспользуются всеми этими новыми возможностями.

Дело в том, что есть колоссальная отрицательная черта у наступившего времени. Никто сегодня не представляет устройство мира, которое возникнет после всей этой коронавирусной войны.

Сложились четыре энергии. Собственно коронавирус – эта пандемия, очевидно, очень надолго. Это финансовый кризис. Это кризис экономики и кризис потребления нефти и прочих товаров.

И никто из нас не знает, с чем мы столкнёмся дальше. В 1990-ые мы знали, что страна, так или иначе, будет стабилизирована и мы увидим что-то подобное западному миру. То есть у нас был ориентир.

А сейчас никто в мире не знает, к чему мы придём. И вот такие неизвестность и неопределённость – это очень страшно.

Только для 1 % людей в мире нынешняя ситуация станет поводом выиграть, а для 99 % это будет повод забухать.

В 90-ые годы инициативу проявила группа особо активных людей, которые объявили, что мы можем и будем брать то, что нам принадлежит. Одни стали делать бизнесы, другие организовали банды.

А сейчас другая ситуация. Сегодня бунт и возмущение, скорее всего, будут исходить от неимущих слоев, от всех тех, кто попал в безвыходное положение. Слишком много людей оказались за чертой бедности.

Те, кто уже при деньгах и власти – потеряют какую-то часть своего благосостояния. Не всё. Они захотят сохранить прежний уклад и будут пытаться стабилизировать ситуацию, как-то проконтролировать её.

Но дело в том, что есть 20-30 миллионов людей, у которых жизнь и раньше была не ахти, а сейчас станет просто адом. И они могут восстать.

И никакой Росгвардией, никакими увещеваниями и промывкой мозгов через СМИ остановить эту лавину будет невозможно. Это совершенно новая опасность.

Поэтому для всех, кто при власти и деньгах, для всех умных, образованных, сильных людей – это вызов.

Надо попытаться объединиться и изменить сложившуюся систему, выведя страну и общество в другую модель, в которой пирог будет больше. И чтобы этот пирог достался каждому.

Чтобы люди вышли на улицу - надо не так много. Недавно имела место ситуация, когда всё было на грани.

Я говорю о Екатеринбурге. Там хотели в парке строить церковь. Сначала пришли 200 возмущённых, тогда власти подогнали полицию. Но люди объявили флешмоб, подтянулось ещё 300 человек. И вот уже возник палаточный городок на тысячу людей.

Обстановка накалялась каждый день. И если бы к этой толпе присоединились 10, ну, хорошо, 100 специально обученных людей, «поджигателей» - чиркнули бы спичкой и всё, пошло бы поехало, стенка на стенку. Началось бы такое, что мало бы не показалось никому.

И вот примерно такая ситуация может в стране бахнуть в любой момент.

У отчаявшихся людей, которые голодны, которые не видят шанса в жизни, не видят социального лифта, два варианта – курить и бухать или с оружием в руках попытаться что-то сделать. Других выходов такие люди попросту не видят.

Ситуацию в нынешней России я считаю сильно перекошенной. Государство, предприниматели, всякого рода деятели – все они не смогли сделать так, чтобы у нас сформировалось общество равных возможностей, равного доступа.

Ели тебе повезло родиться в определенных кланах и семьях, то ты, с большей степенью вероятности, выживаешь и будешь процветать. А если не повезло – шансы будут значительно меньше, а то и вовсе - нулевые.

Это самая большая несправедливость нашего времени. Впрочем, я отношусь к ней не как к несправедливости, а как к самой большой невыгодной настройке нашего общества, которая глушит самые потенциально здоровые силы.

У людей, которые живут в достатке, часто нет жизненных энергий, чтобы сделать что-то поистине великое. Так устроен человек. А люди без достатка, но которые хотят вырваться и у них есть ген вынужденного предпринимательства и вот такого мышления – куда они пойдут, если начать их останавливать и блокировать? В преступники и бандиты. Или в алкоголики.

К сожалению, в нашей Думе нет людей, которые могут взять ответственность за страну и провести необходимые изменения. Но мы сами выбрали такую Думу. Мы, как народ, заслуживаем того, что выбираем.

Эта Дума, она столько изменений нарожала, столько инициировала законов, что их просто невозможно исполнить. Только вот законы эти касаются всякой фигни. Поэтому, эта Дума может косметику делать.

Так что и реформы будут косметические. Конечно, будет много шума и разных заявлений, но нужного эффекта не будет, или же он будет несущественный.

Невозможно быть эффективным обществом, эффективной страной, если у нас такие руководители. Вывод какой? Надо учить, отбирать, расставлять.

В этом смысле, кстати, усилия предпринимают корпорации, правительство – все эти конкурсы «Лидеры России» и так далее. Но этого явно недостаточно.

Сейчас нужно направлять все усилия на отбор людей, у которых ПОЛУЧАЕТСЯ. Надо найти их, сделать лифт и подвинуть на нужные места. Это же так просто!

И всё-таки я вижу много таких симптомов, которые говорят мне о том, что адаптивность, изобретательность, способность сохранять плавучесть, устойчивость общества, способность изменяться на лету – сегодня существенно выше, чем в 1990 годы. Тогда её не было.

Я всё это прекрасно помню. Это была рыхлая масса красных директоров, которые ждали возвращения Советов.

У меня есть уверенность в том, что мы обязательно справимся с этим кризисом. Выйдем из него обновлёнными, станем лучше, чем были до этого.

Мы узнаем цену жизни. Мы поймём, каково значение врачей. Мы модернизируем образование, здравоохранение, придадим большее значение важности наличия на руководящих должностях тех людей, у которых всё действительно получается.

В принципе, сделать надо не так уж и много. И этот кризис нам просто не оставляет шансов на то, чтобы у нас не получилось»