Любовь Хоменок
Автором вставки стал Тигран Мкртычев, заместитель генерального директора Государственного музея Востока (ГМВ). Очевидно, ее частью стали мышиного цвета стены, которые сменили некогда роскошные интерьеры общественного Музея имени Н.К.Рериха. В результате залы утратили свою индивидуальность, потонули в серости их уникальные архитектурные элементы, все пространство Музея превратилось в череду безликих невзрачных комнат.
Пепельная, безжизненная серость выглядела настоящим оскорблением памяти великого художника. Но зато она, пожалуй, больше всего соответствовала произошедшим с усадьбой Лопухиных печальным событиям и статусу заключенного, который приобрело расположенное некогда здесь наследие Рерихов. Такими же невольниками выглядели и картины Николая Константиновича, привезенные сюда из четырех разных музеев.
Стоит сказать, что выставка в этом филиале ГМВ всего лишь временная (до 17 января) и не является музейной экспозицией. Поэтому Музея обещанного рейдерами, в главном здании усадьбы Лопухиных пока не предвидится. По словам Тиграна Мкртычева, только год будет обсуждаться его концепция, а что будет через год? Кроме того, возникает вопрос, где находится основная часть наследия Рерихов, размещенная до захвата здесь же?
Особенно хотелось бы остановиться на бывшем зале Центрально-Азиатской экспедиции. В его центре возвышался серый фанерный саркофаг, под которым устроители выставки скрыли уникальную рельефную карту экспедиционного маршрута Рериха, выполненную художниками и волонтерами общественного Музея. На нем расположили коллаж из фотографий, связанных с жизнью Николая Рериха, но без подписей, да так, что посетитель не мог рассмотреть каждую из них в отдельности, они все сливались в одно черно-белое лоскутное одеяло. Довершал общую картину фрагмент оригинального дверного портала XVII века, специально выставленный на обозрение, дабы подчеркнуть старину самого здания. Правда, только искушенный зритель мог это понять, ведь без соответствующих пояснений людям несведущим могло показаться, что у организаторов просто не хватило серой краски, чтобы закрыть обшарпанные стены. Вообще говоря, косметический ремонт в выставочных залах был выполнен небрежно, краска «заехала» и на плинтусы, и на дверные коробки, и даже на декоры XVII века. На белых керамических облицовках печей в некоторых залах видны грязные подтеки, почему-то не отмытые организаторами.
Открытие столь уникальной выставки было таким же серым, как и стены, на которых висели картины мастера. Несколько уже знакомых серых лиц и несколько дежурных лживых фраз. Единственной правдой здесь была искренняя благодарность рейдеров Министерству культуры России за разрушение общественного Музея имени Н.К.Рериха. Вот, собственно, и все.
Лишь один Т.К.Мкртычев старался казаться веселым, правда, его радость сильно походила на угодничество. Еще бы, ведь открытие посетил один из главных организаторов всей кампании против Международного Центра Рерихов (МЦР), заместитель министра культуры России В.В.Аристархов. Правда, по досадной случайности чиновника не встретили у ворот, и ему пришлось изрядно побегать мимо дежурящих у территории сотрудников и волонтеров МЦР, прежде чем он, наконец, попал туда, куда стремился. Но все обошлось, и теперь он стоял в бывшем зале С.Н.Рериха, где и происходило открытие «для своих», и с интересом оглядывал новую вотчину Минкульта, в которой еще никогда не бывал. По всему видно, В.В.Аристархов остался довольным и даже с некоторым воодушевлением произнес предварительно заученную речь. Потом с видом хозяина новой собственности он решил снизойти до Рериха и прогуляться среди его картин в сопровождении господина «чего изволите».
Т.К.Мкртычев подобострастно и бегло рассказывал чиновнику о произведениях мастера, стараясь, чтобы он хоть что-то уловил, но по застывшей улыбке зама Мединского и пустым колючим глазам было видно, что Рериха он оценивает исключительно в денежном эквиваленте, впрочем, как и недвижимость, которую продавал когда-то в районе Домодедово. В зале, где экспонировалась картина Рериха «Голубиная книга», Мкртычев решил, наконец, привлечь внимание высокопоставленного чиновника, поэтому сострил: «“Голубиная книга” не о голубях…» Аристархов шутку не оценил и вскоре ушел, как будто размышляя, что слишком большие площади заняты под Рериха и надо бы их как-то рациональней использовать.
Но другие гости, также приглашенные в качестве вип-персон на закрытое открытие выставки, не знали о думах высокопоставленного чиновника. Зато у них тоже был свой маленький праздник, ведь они столько лет, как могли, приближали разрушение общественного Музея – и вот оно свершилось. Поэтому нравится или не нравится, а выставку расхваливай. Вот и посыпались под камеру восторженные отзывы: «высокопрофессионально, глубоко, прекрасно», «замечательная выставка», «начало новой светлой жизни» и тому подобное.
Да вот беда, восторженные последователи государственного музея схлынули, а пришли реальные зрители. Многие из них уже не раз бывали в общественном Музее имени Н.К.Рериха и, услышав, что в усадьбе Лопухиных открылась выставка, решили, что он снова заработал. Среди них, на горе организаторов, были и такие, которые по-настоящему увлекаются творчеством Рериха, да и сотрудники МЦР, в конце концов, тоже решили посмотреть, что стало с их Музеем. И наступил «момент истины»: в книге отзывов появились возмущенные записи. Правда, организаторы довольно быстро нашли выход из положения, потому что стали просто вырывать неугодные страницы. Но можно удалить листы, но не возмущение многих посетителей. Действительно, было от чего прийти в негодование. Помимо серой краски, неаккуратно нанесенной прямо поверх прежних ярких обоев, возмутила и сама экспозиция и сопровождавший ее текст – экспликация. «Люди приходят в Музей в надежде получить правдивую информацию о художнике, – возмущалась молодая посетительница, – а тут все ложь. И это уровень?! Это профессионализм?!»
Действительно, попытки Мкртычева (впервые!) показать этапы творчества художника позорно провалились, поскольку организаторы выставки не смогли отразить их ни в картинах, ни в самих текстах. В результате чего последние содержат грубые ошибки, причем не только биографические, но и исторические, и филологические. Так, в зале, известном в прошлом как зал Кулу, организаторы разместили картины периода 1917–1920 годов, и в первом же предложении экспликации, под странным и броским названием «Преображение», говорится буквально следующее: «В результате вооруженного переворота в Петрограде в октябре 1917 года Рерих и его семья оказались в эмиграции в Финляндии, которая вскоре перестала быть частью России». Здесь налицо не менее трех фактических ошибок: во-первых, в 1917 году Финляндия еще входила в состав Российской Империи, то есть поселившиеся там Рерихи по определению не могли тогда считаться эмигрантами. Во-вторых, их переезд из Петербурга никакого отношения к Октябрьскому перевороту 1917 года не имел, поскольку состоялся еще в 1916 году и был вызван ухудшением здоровья Николая Константиновича. Ну и, наконец, само предложение построено безграмотно, поскольку быть эмигрантом в стране, которая только в будущем выйдет из состава России просто невозможно, – это уже чисто филологическая ошибка. Подобные перлы встречались и в других залах. Чего стоит только неправильное название Пакта Рериха и неверное количество стран подписавших его.
Чисто фактические ошибки сопровождаются грубыми смысловыми искажениями и бесполезными повторениями. Так, тема революции 1917 года и ее влияние на духовные поиски Николая Рериха повторяется многократно, как бы делается акцент, что именно в результате этого Николай Рерих потерял душевное равновесие, повлекшее за собой целую цепь известных событий в его жизни. По мнению автора текстов, если бы не этот переворот, обласканный властью и облаченный чинами художник прожил бы всю жизнь в довольстве и достатке. Далее в той же экспликации «Преображение» идут неверные выводы относительно начавшейся с этого периода «эволюции творчества художника – созерцательности спокойного неспешного жизненного уклада в финских провинциях» и пробуждении его интереса к Востоку. Достаточно прочитать стихи Н.К.Рериха «Цветы Мории», написанные как раз в тот период, чтобы понять, что в лежащем на поверхности покое и созерцательности монументальной северной природы, отображенной на полотнах мастера, таится напряженное ожидание, предчувствие будущих грандиозных свершений. Но автор текстов намеренно не касается тех истинных процессов, которые протекали во внутреннем духовном мире художника и в символической форме описаны в его стихах. Зато в последующих экспликациях делается акцент на его интересе к теософии, оккультизму, мистицизму. Так и духовный мир Николая Рериха, и его культурный подвиг сводится к обывательскому уровню различных, иногда сомнительных увлечений.
«Увлечение Востоком, знакомство со спиритизмом и всем, что носило хотя бы легкий налет мистицизма, появилось еще во время жизни Рериха в России. Однако он оставался православным, на чем и строилось его понимание окружающего мира», – пишет автор в экспликации под названием «Свет Небесный». Этот странный вывод говорит о том, что он не представляет себе суть мировоззрения Николая Рериха, которое известные философы называют космическим миропониманием, выраженным в философии Рерихов – Учении Живой Этики. Академик РАН, президент Российского философского общества В.С.Степин пишет: «Философская система Живой Этики является одним из направлений русского космизма и, можно сказать, его итогом, квинтэссенцией, содержащей методологические основы нового космического мышления». Академик РАН, один из основателей Сибирского отделения АН А.Л.Яншин считал: «Н.К.Рерих должен быть причислен к той плеяде крупных ученых, которые еще до полета в Космос приближали время изучения Вселенной, изучения Земли из Космоса. Рядом с фамилиями К.Э.Циолковского, А.Л.Чижевского, В.И.Вернадского должна быть поставлена фамилия Н.К.Рериха» [2].
Конечно, в космическом мироощущении Николая Рериха есть место и живой православной традиции, носителями которой были величайшие духовные подвижники России, такие как Преподобный Сергий Радонежский, Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский и другие. Именно такое православие было частью его мировоззрения и вдохновляло художника на создание образов русских Святых.
Но космизм Николая Рериха отсутствует в концепции выставки и заменен налетом мистицизма, который в разных контекстах, но неоднократно упоминается в текстах. Хорошо известно, что сам Николай Рерих к мистикам не относился и слова этого не любил. «Много раз мне приходилось говорить, – писал он, – что я вообще опасаюсь этого неопределенного слова – мистицизм. Уж очень оно мне напоминает английское “мист” – то есть туман. Все туманное и расплывчатое не отвечает моей природе. Хочется определенности и света» [3]. Более того, спиритизм у Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерихов вызывал резко отрицательное отношение, так зачем он упоминается в означенном тексте? В общем, оставляя за рамками главное – космическое мировоззрение Николая Рериха, автор текстов вводит в заблуждение посетителей, у которых складывается очень туманное и далекое от истины представление о подлинных истоках художественного творчества мастера.
Само название экспликации «Свет Небесный» не соответствует ее содержанию, поскольку в ней почему-то всего лишь кратко повторяется история жизни Николая Рериха от 1917 года до приезда в Индию, о которой зритель уже прочитал в предыдущих текстах. Смешным и нелепым выглядит вывод автора текста о том, каким образом в жизни Рериха соединились разные культурные традиции. «Николай Рерих, – пишет он, – скончался в своем имении в Нагар в северной Индии в 1947 году. Он был соборован как православный христианин и кремирован согласно местным обычаям. Так в жизни и творчестве Николая Рериха соединились разные культурные традиции». При этом в предыдущих текстах ничего не сказано о его научной деятельности, целях и задачах знаменитой Центрально-Азиатской экспедиции, ее достижениях и открытиях, о деятельности Института гималайских исследований «Урусвати» и т.д. Иными словами, складывается такое впечатление, что, кроме этих последних обрядов, в жизни Николая Рериха больше ничего и не было, что свидетельствовало бы о его поисках духовного единства различных культур.
Много вымысла содержится и в тексте «На вершинах», посвященном непосредственно Гималайской серии Николая Рериха. Так, автор утверждает, что горные пейзажи мастера стали результатом его фантазии. «Ведь постепенно он все больше и больше отходит от нее (реалистичности. – Л.Х.), более и более погружаясь в роль творца собственного пейзажа», – сказано в тексте. Но, во-первых, для подобных утверждений нужны доказательства, а они не предоставлены, зато есть подтверждения противоположного. Так, большинство картин Гималайской серии носят вполне реальные географические названия «Канченджанга», «Синиолчу», «Кабру», «Пандим», «Нанга Парбат», «Чогори», «Музтаг Тауэр», пик «Марбл», «Кайлас», «Чомульхари», «Эверест», «Гепанг». Во-вторых, исследователи неоднократно обращали внимание на точность, с которой Николай Рерих воспроизводил горные пейзажи [4]. Кроме того, имеются свидетельства альпинистов, которые узнавали на картинах мастера пройденные ими труднодоступные районы высокогорья. Мкртычев и сам видел выставку МЦР «Священные вершины», где на фотографиях красовались те же горные пейзажи, как и на висящих рядом картинах Николая Рериха [5]. Да, действительно гималайские этюды мастера несут в себе гораздо больше глубинного смысла, чем обычные пейзажи, но это не значит, что они были им придуманы.
И, уж конечно, рериховская палитра никаких изменений в сторону смягчения и теплоты, как пишет автор, не претерпевает. Можно назвать сотни картин мастера, где преобладают холодные тона и суровая монументальность снежных пиков, погруженных в бесконечность небес. Более того, после 1936 года мрачность и тревога гималайских пейзажей усиливается, и только к 1945 в них снова начинает звучать торжествующая радость. Л.В.Шапошникова, крупнейший исследователь творчества Н.К.Рериха, связывает это с его ощущением приближающейся войны, а позже – с победой над фашизмом [6]. Но для автора текстов Людмила Васильевна не является авторитетом, впрочем, как и другие исследователи творчества Рериха, такие как П.Ф.Беликов, О.В.Лазаревич, А.П.Окладников, В.Е.Ларичев, В.П.Князева. Эта удивительная самонадеянность приводит Т.К.Мкртычева, который и писал экспликации, к различным вымыслам. По ним хорошо видно, что он по-настоящему не ознакомился с творчеством художника и потому делает слишком поспешные, поверхностные выводы.
Из последнего поясняющего текста мы в очередной раз узнаем о том, что Н.К.Рерих последние годы провел в долине Кулу, но и здесь нас ждет «откровение». Оказывается: «Это было отчасти вынужденное затворничество, связанное с произошедшим в 1935 году в Нью-Йорке крушением основного финансового центра, поддерживающего Рериха…» Начнем с того, что Николай Рерих выбрал долину Кулу не случайно и поселился там еще в 1929 году. Там же начал свою работу и уникальный Институт Гималайских исследований «Урусвати». В 1935 году в результате предательства финансиста Л.Хорша был разрушен первый Музей имени Николая Рериха в Нью-Йорке, что, безусловно, стало ощутимым ударом для семьи Рерихов, но отнюдь не причиной их мнимого затворничества. Никакого затворничества не было вообще и быть не могло. Это, кстати, подтверждает дальнейший текст экспликации, в котором говорится, что Николай Рерих принимал активное участие в судьбах мира: писал картины, статьи, выступал по радио, проводил выставки и т.д. Кроме того, вплоть до 1939 года продолжал свою работу Институт «Урусвати», а Рерих поддерживал отношения с выдающимися людьми своего времени. Так, в 1942 году в имении Рерихов побывал Джавахарлал Неру с дочерью Индирой Ганди. В последние годы Николай Рерих полон надежды вернуться на Родину, но в 1947 году он уходит из жизни. На мольберте осталась незаконченная картина «Приказ Учителя», которая также экспонируется на выставке, но совсем в другом зале.
В конце текста несведущего зрителя снова ждет открытие: он вдруг узнает, что Николай Рерих как-то связан с Учением Живой Этики. Причем «живая этика» написана строчными буквами, как бы между прочим, видимо, в надежде, что ее вообще не заметят. Это обстоятельство в жизни Николая Рериха возникает будто ниоткуда и для внимательного зрителя может стать настоящей загадкой, особенно если учесть, что в экспликации «Свет Небесный» он обратил внимание на такой не менее странный для него термин, как Агни Йога. Но только в том тексте сказано, что ее создала Е.И.Рерих, супруга художника. И хотя посвященному зрителю ясно, что Живая Этика и Агни Йога – это одно Учение, у несведущего посетителя может сложиться ощущение, что супруги утверждали две разные философии.
Все вышеперечисленные ошибки и искажения возникли не случайно. Дело в том, что после уничтожения общественного Музея имени Н.К.Рериха, рейдеры приступили к последовательному искоренению рериховской философии. В общем, перед посетителями предстает не жизнь Николая Рериха, выраженная в его художественных произведениях, а далекая от реальности интерпретация г-на Т.К.Мкртычева. Это становится заметным в приписывании Николаю Рериху не свойственных ему мотивов, но зато вполне подходящих самому автору текстов. Хорошо видны любовь Т.К.Мкртычева к сытой, довольной жизни, высоким чинам и стремление их получить и даже тяготение к Нью-Йорку. Николай Рерих – космист не укладывается в его жизненные рамки, поэтому и сделана попытка как-то «адаптировать» Николая Рериха, подчинить его жизнь только внешним обстоятельствам и увлечениям, сделать из него странного запутавшегося человека с бесплотными стремлениями и неосуществленными мечтами. Сейчас трудно сказать, намеренно он это сделал или его незнание и непонимание творчества Николая Рериха, его узкий академический подход, лишенный творческой мысли, стали тому виной. Но ясно одно: он старательно обходит тему мировоззрения художника и потому вся концепция выставки распадается на ряд невнятных умозаключений.
Расплывчатая концепция привела к тому, что даже картины Николая Рериха не смогли отразить заявленные этапы творчества художника. Практически в каждом зале можно встретить образы святых и подвижников, сюжеты старинных легенд и преданий, эпизоды русской истории, памятники культуры и т.д. Поэтому в самих текстах приходится постоянно повторять, что и на этом «этапе творчества» Рерих обращался к одним и тем же темам. Но почему Николай Константинович уделял им внимание, остается за рамками пояснений, и картины практически теряют внутреннюю связь друг с другом и с самой концепцией выставки, а их смыслы затемняются.
В самой выставке есть и явные нарушения авторского замысла. Так, в диптих Святой Франциск и Святой Сергий почему-то включена картина Мадонна Орифламма, и организаторы настаивают, что это триптих. Их не смущает, что эта интерпретация противоречит самому художнику [7]. В этом г-н Мкртычев открыто признался, заявив, что он имеет право на свою собственную трактовку. В его собственной трактовке предстал перед зрителями и знаменитый триптих «Да здравствует Владыка!». Центральная часть была почему-то отделена от его правой и левой стороны, хотя доподлинно известно, что они всегда были вместе. По большому счету, такое искажение расположения знаменитого произведения Николая Константиновича является символичным и воплощает стремление рейдеров отделить творчество Рерихов от Великого Учителя, давшего Живую Этику, ведь именно его образ запечатлен в центральной части триптиха.
Серьезные, грубые философско-творческие просчеты и искажения сопровождались откровенным криминалом. Дело в том, что на выставке были представлены картины из коллекции МЦР. Достаточно вспомнить, что С.Н.Рерих, передавший в 1990 году наследие Советскому Фонду Рерихов, после преобразования СФР в МЦР неоднократно подтверждал права МЦР на переданное им в СФР наследие. Кроме того, со дня основания общественного Музея имени Н.К.Рериха эти произведения мастера были выставлены там, их видели сотни тысяч людей, посещавших Музей в течение четверти века, но в данной экспозиции было указано, что они принадлежат Государственному музею Востока. Никто эти картины этому учреждению не завещал, не дарил, не продавал, не передавал в постоянное пользование. Как известно, рейдерский захват чужого имущества (в ночь с 28 на 29 апреля 2017 года ГМВ при поддержке силовых структур осуществил захват наследия Рерихов и другого имущества, принадлежащего МЦР) в приличном обществе не дает никаких правовых оснований рейдерам считать его своей собственностью. Но здесь, всего в двух шагах от Кремля, это вопиющее попрание закона нагло и бесстыдно выставлено на всеобщее обозрение, словно в насмешку над всей правовой системой государства. На вопрос сотрудников МЦР к Т.К.Мкртычеву, на каком основании ГМВ присвоил эти картины, тот наотрез отказался отвечать.
Понятно, что у посетителей накопилось немало претензий к организаторам выставки. Поэтому накануне Нового года группа сотрудников МЦР пришла на экскурсию, которую проводил Тигран Мкртычев. Экскурсии практически не получилось, директор филиала ГМВ не смог ни ответить на вопросы, ни пояснить свою позицию, ни рассказать непосредственно о картинах. Зато с большинством замечаний он легко соглашался, обещал все исправить, признавался, что творчество Николая Рериха знает плохо, но лучше его изучит, уверял, что он всего лишь администратор, в отличие от профессионалов из МЦР, давно занимающихся изучением наследия Рерихов (и это несмотря на то, что только недавно называл их дилетантами). Однако все это оставляло ощущение пустой игры. Ясно, что ничего Т.К.Мкртычев менять не собирается ни в экспликациях, ни в своей экскурсии, а изучать жизнь и творчество Николая Рериха ему незачем. В этой ситуации жалко только посетителей, которые не слышали его признаний, и многие из них так и не узнают, что вместо правдивой информации о Николае Рерихе им подсунули голый фейк.
Эта выставка является ярким показателем не только отношения чиновников от культуры к наследию Николая Рериха, но и их неспособности создать музейное пространство, достойное наших великих соотечественников. Понятно, почему это происходит. Разрушители по своей натуре не способны к созиданию, их цель захватить, изуродовать и уничтожить Красоту. Они последовательно двигаются к ее выполнению, но общественный Музей имени Н.К.Рериха как пространство Красоты уничтожить им не удастся, он по-прежнему живет, дышит и творит в наших сердцах, нашей памяти. И мы обязательно его восстановим, именно таким, как задумывали его С.Н.Рерих и бессменный директор Л.В.Шапошникова…