Двукратный олимпийский чемпион по бобслею Алексей Воевода

– Алексей, «Серебряную лань» вам дали на двоих, а почему у вас в руках только одна статуэтка?

– Я тоже не понял, почему нам с Сашей вручили одну статуэтку. Наверное, это единственное соревнование, где на двоих дается одна золотая «Серебряная лань» (улыбается). Но это не важно. Эта награда не только для нас значит очень многое. Она много значит и для всего нашего бобслея. Еще ни разу бобслеисты не удостаивались чести получить «Серебряную лань».

– И у кого же она будет храниться?

– Решили, что у меня. Надо же было как-то делить, вот Саша по старшинству и уступил ее мне. А если вдруг наступят трудные дни, распилим ее и продадим (улыбается).

– Вы как-то так интересно сказали: золотая «Серебряная лань»…

– Для нас с Александром она действительно золотая. Без всяких прикрас. Журналистское признание очень много значит для любого спортсмена. У нас в стране так повелось, что ценится только победный результат. Второе, третье – это уже не место. Наверное, именно поэтому мы не получали «Серебряную лань» раньше. Хотя у нас был огромный прорыв в 2006 году на Олимпиаде в Турине, где мы завоевали «серебро». Когда в Ванкувере буквально на деревянных коньках в двойках выиграли «бронзу», тоже как-то были обделены вниманием прессы. Зато сегодня нам его вполне хватает.

– Ваши достижения в бобслее широко известны. Но есть ведь еще армрестлинг, который вы, будучи многократным чемпионом мира, активно продвигаете в массы? Как здесь обстоят дела?

– Отлично. Бобслей и армспорт – два сегмента моей профессиональной деятельности, без которых я уже просто не вижу свою жизнь. В российской федерации армспорта я занимаю пост вице-президента и сейчас глубоко погрузился в эту тему. Что особенно радует – популярность растет. Армспортом занимаются гораздо в большем количестве стран, чем бобслеем. На чемпионате мира выступают спортсмены из 56 государств, и есть еще, наверное, около 40 стран, которые не приезжают. А еще армрестлинг – один из самых гуманных видов спорта, где выяснение, кто сильнее, проходит без мордобоя.

– А в бобслее разве не так?

– Я понимаю, что утрирую. Конечно же, в бобслее тоже до этого не доходит. В бобслее возможны чисто технические коллизии, но не мордобой. Если вдруг возникает такая ситуация, команда никогда не попадет в призы. Вообще, в армспорте ты один на один. А в бобслее командным духом пахнет.

– Сейчас к руководству нашими национальными командами активно привлекают вчерашних спортсменов. Самый свежий пример – биатлонистка Ольга ­Зайцева. А не так давно министр спорта Виталий Мутко сообщил, что хотел бы видеть Александра Зубкова главным тренером сборной России по бобслею. Как считаете, ваш многолетний партнер готов к этому?

– Безусловно, Саша готов занять эту должность. Но сейчас у сборной уже есть главный тренер, взяли еще и американского специалиста... Саша пока не очень понимает сложившуюся ситуацию. Он может стать главным тренером через пять лет, а может, через семь. Я поддерживаю министра спорта. Но в данном случае хотелось бы больше конкретики. Не скажу, что Саша полностью остыл как спортсмен. Но он созрел как функционер. После Олимпиады стало понятно, что дальше чисто физиологически не стоит выступать. Годы берут свое, есть определенные травмы. Поэтому нужно искать себя в чем-то другом.

– А что нужно для того, чтобы вы вернулись в бобслей?

– Чтобы было желание, нужна мотивация. А чтобы была мотивация, нужны условия. Чтобы мое существование в федерации не было слепым, я должен видеть, что меня ждет дальше. Если раньше я говорил, что на 80 процентов буду выступать, то сейчас шансы на продолжение карьеры 50 на 50. Встреча с Георгием Беджамовым (президент Федерации бобслея России. – «НИ») многое решит. Пока не могу ничего сказать. Пока идут переговоры. Но если я даже и вернусь в бобслей, то только под конкретные соревнования – на чемпионат мира-2017 в Сочи и Олимпийские игры-2018 в Корее. Там, где нам нельзя будет отступать. Это максимум. С другой стороны, бобслей – экстремальный вид спорта, где за один заезд, простите, можно остаться инвалидом. Поэтому планировать что-либо... Я вас, наверное, обману, если сейчас заявлю, что точно буду выступать.

– В нынешнем сезоне у наших бобслеистов ничего не получается в двойках, хотя четверки уже попадают на подиум Кубка мира. Почему?

– Двойка – более юркая, управлять ею гораздо сложнее. К тому же очень сложно найти двух похожих людей. Сейчас чаще берут разгоняющего, делают из него пилота, и они в таком составе выступают. Другое дело – четверки. Здесь у нас очень хороший выбор спортсменов, достаточно просто найти трех более-менее похожих разгоняющих, поставить их к любому пилоту, и они его хорошо разгонят. Когда бежит один разгоняющий, он должен попасть в шаг с пилотом. А если разгоняющих трое, они в первую очередь должны наладить взаимодействие между собой. Тогда в любом случае будет хороший результат. Эта тройка у нас есть. А подобрать разгоняющего в двойку всегда очень сложно, нужно долго приспосабливаться друг к другу. У нас с Александром это получилось. Мы как в первый раз встали – сразу попали в шаг, и все остальное пошло довольно быстро.

– Нужно менять состав?

– Зачем? Нужно не тасовать пилотов и разгоняющих, а нарабатывать бег, движение. Мы с Сашей шли к своим медалям 12 лет. У ребят еще есть время. И потом, не бывает двух одинаковых сезонов. Вот в прошлом году у всех нас был невероятный подъем в связи с домашней Олимпиадой, и было сделано очень много. А сейчас легкая пустота присутствует. Сейчас спад, потом наступит подъем, потом опять будет спад... Эта кривая говорит о том, что спортом занимаются лю-ди!

– Если вы все-таки вернетесь, сядете в двойку или в четверку?

– Практика покажет. Должна сформироваться команда, которая в 2018-м будет способна показать хороший результат. Бобслей, как я уже говорил, – это командный вид спорта, в котором результат складывается из множества маленьких составляющих... Характер, психологическая совместимость, состояние трассы – поймал ты ее или не поймал, какая у тебя физическая форма... Я всегда стараюсь быть лучше, стараюсь всегда играть на повышение. Именно поэтому понимаю, что, если соберусь возвращаться, буду рисковать своим здоровьем. Раньше я делал выпады с весом 320 килограммов, а нужно будет увеличить нагрузку до 340. До тех пор пока мы до конца не обсудили и не решили эту тему с руководством, я вообще не могу говорить, что буду выступать. Я элементарно страхуюсь. Возможно, мой опыт используют в несколько ином ключе. Ведь из спорта люди никогда не уходят, только вперед ногами. Я всегда в спорте.

– А чем сейчас наполнена ваша жизнь, пока в ней нет тренировок и соревнований?

– С единомышленниками пытаемся запустить несколько социальных проектов, связанных с жизнью молодежи. Мы с Александром много общаемся с детьми, стараемся использовать любую возможность, чтобы привлечь их к занятиям спортом. И могу сказать, что нас не просто слушают, а нас слышат, это самое главное.

– После Олимпиады прошел год... Скажите как коренной житель Сочи – жизнь в городе изменилась?

– Пробок нет вообще, люди по утрам стали выходить на пробежки... Раньше в любую погоду один дедушка этим увлекался – помню, и летом и зимой в шортах и в маечке постоянно бегал. А теперь многие бегают, потому что парки, скверы, набережные хорошие сделаны и в Адлере, и в Сочи. И еще – день открытия Олимпиады, похоже, стал настоящим праздником. В Сочи сейчас на годовщину был такой ажиотаж, как будто новая Олимпиада открылась. Я даже подумал, что для меня теперь это будет красный день календаря. Всегда буду отмечать эту дату, как Новый год.