Режиссер Павел Хомский

– Павел Осипович, вас призвали в Красную армию во время учебы?

– Да, после окончания второго курса. И я сам подал рапорт об отправке на фронт. Но меня, как бывалого солдата, направили в артиллерийское училище. И я воевал в ополчении на Западном фронте. А в конце 1944 года получил командировку в армейский театр эстрады и миниатюр, созданный при политуправлении фронта. Все-таки не зря поучился в театральном институте. В общем, из меня получился молодой артист в солдатской форме.

– А какая сегодня молодежь приходит учиться к вам?

– С одной стороны, они очень продвинутые, погружены в компьютеры, довольно открытые и целеустремленные. С другой – перестали читать книги, воспринимают только телевизор и Интернет. Каждые четыре года мы выпускаем курс и видим, что ситуация ухудшается. Ведь когда читаешь книгу, то работает воображение. Во всех остальных случаях оно спит. Особенно неполноценным этот сон воображения делает артиста.

– Через два года кого-то из ваших студентов пригласите в театр Моссовета?

– Я уже приглядываюсь к моим второкурсникам, кто из них может претендовать на место в театре. У нас большая и сильная труппа. Есть и мои первые выпускники – Ольга Остроумова, Юрий Еремин, давно и успешно работают Евгения Крюкова, Андрей Межулис, Марина Кондратьева и более молодое поколение – Евгений Ратьков, Станислав Бондаренко, Дмитрий Попов и другие.

– А то, что большинство ваших актеров востребованы на телевидении, снимаются в сериалах, вас не расстраивает?

– Это серьезная проблема. Ведь 99% телефильмов – мусор. И, работая на таком уровне, актер дисквалифицируется. С другой стороны, я понимаю, что запретить им сниматься нет возможности. Театральная ставка не сравнима с заработками в кино и телесериалах.

– Когда начинаете репетиции нового спектакля, думаете, что результат может не оправдать надежд?

– Постоянно думаю об этом. И не поверю, если мне какой-нибудь режиссер скажет в процессе работы, что полностью уверен в успешном финале. Но надо просто работать профессионально, без пошлости и на пределе сил.

– Вы строги с артистами?

– Стараюсь не потакать прихотям и капризам. Ко всем нужен подход, если я хочу, чтобы они с полной отдачей играли в моем спектакле. С актерами надо уметь работать и предлагать им интересные решения.

– Наверняка у вас есть неосуществленная постановка-мечта...

– Есть произведения, о которых думаешь много лет, прежде чем удается их воплотить на сцене. Например, для меня такими стали «Братья Карамазовы» и «Король Лир».

– Павел Осипович, а вообще репертуарному театру в стране быть?

– Положение у него шаткое и тревожное. Проблемы искусства вот уже долгое время обсуждаются и внутри театрального сообщества, и на самом высоком уровне, а решения пока нет. Считается, что идет театральная реформа. Мое мнение – она буксует. До сих пор даже четко не определены условия работы актера в государственном театре. Давно рассматривается вопрос о переходе театров на контрактную систему, но окончательного решения нет, тем более что это связано с принятием законов о меценатстве и культуре, которые должны быть направлены на поддержку репертуарных государственных театров.

– Как вы считаете, театры в России должны быть государственными?

– Конечно, репертуарным театрам, как и армии на войне, нужна поддержка. В первую очередь – государственная. Театры должны и могут быть всякие (частные, коммерческие и т.п.), но обязательно художественно качественные. Конечно, репертуарные театры нуждаются в государственной поддержке. Поэтому в законах, и, в частности в новом законе о культуре, должны быть прописаны обязательства государства по отношению к театру. Мы устали быть в подвешенном состоянии. Ждем, когда утвердят закон о меценатстве, который обсуждается уже более 20 лет. Он нам просто необходим, так как в нашей стране до сих пор нет правовой базы этого благородного движения. Приведу в пример Америку. Там насчитывается несколько тысяч частных фондов, которые поддерживают искусство, и театр в том числе. И в театральных программках рядом с фотографиями исполнителей прописаны все «мистеры», которые вложили деньги в данный театр или театральный проект. А однажды в Америке я попросил показать мне заключенный с артистом контракт. Оказалось, что это многостраничный, подробный документ о взаимоотношениях артиста с театром. Там, например, прописывается, сколько и каких ролей должен сыграть артист в течение сезона и так же подробно указываются все обязательства, которые берет на себя театр. А в России это формально составленное так называемое трудовое соглашение, которое, к сожалению, без всяких последствий постоянно нарушается обеими сторонами.

– А разве в советское время работалось легче?

– Тогда театры получали большие дотации, но жестко контролировались идеологически. Часто перед режиссером стояла очень сложная задача, как тем или иным путем добиться разрешения на постановку пьесы, которую по идеологическим соображениям власти предержащие считали нежелательной. Когда я только пришел в Театр имени Моссовета, Роман Виктюк под руководством Юрия Завадского репетировал «Царскую охоту» Леонида Зорина. После первого показа спектакль приказали закрыть – нашли подозрительные намеки и аллюзии. Особенно не понравилась фраза одного из персонажей: «А кто нынче не самозванец? Каждый маску носит». Когда я был художественным руководителем Театра Ленинского комсомола в Ленинграде, такие ситуации со мной случались несколько раз. К тому же в городе на Неве всегда была своя особенная, более жесткая культурная политика, которая диктовалась обкомом партии.

– Павел Осипович, как же у вас хватило духу когда-то поставить первую в СССР рок-оперу?

– То, что на нашей сцене появился спектакль «Иисус Христос – суперзвезда» – результат почти двадцатилетнего обдумывания. В 1973 году я увидел на Бродвее постановку, и она меня ошеломила. Привез пластинку с музыкой Эндрю Уэббера, рассказал свои впечатления, дал послушать коллегам. После этого в один «прекрасный день» меня пригласили в краснопресненский районный отдел КГБ, где и объяснили, что я занимаюсь пропагандой буржуазного искусства, и настоятельно просили прекратить эту деятельность…

– И лишь через 17 лет вы вернулись к рок-опере?

– Да, премьера состоялась в 1990 году. А начали мы репетировать на сцене «Под крышей», не собираясь выходить на большую сцену. В театре мало кто верил в успех этой работы. А оказалось – дело того стоило. Вот уже 22 года спектакль идет на большой сцене и делает полные сборы.

– Что задумали ставить в ближайшее время?

– «Опасные связи» по роману Шодерло де Лакло. Это будет музыкальный спектакль, музыку написал Глеб Матвейчук, автор либретто – Карен Кавалерян. Репетировать еще не начали, предстоит небольшой кастинг на некоторые роли. А вообще в театре сейчас идет напряженная работа. Андрей Кончаловский репетирует «Трех сестер» Чехова, к новой работе готовится режиссер Юрий Еремин. На сцене «Под крышей» работают молодые режиссеры, выпускники РАТИ – Сергей Аронин, Андрей Шляпин и Алексей Кузьмин-Тарасов. Так что ждем премьер и приглашаем на них наших зрителей.