Posted 27 октября 2008,, 21:00
Published 27 октября 2008,, 21:00
Modified 8 марта, 07:38
Updated 8 марта, 07:38
Томас Остермайер начинает спектакль с письма рядовой немки своему обожаемому Адольфу Гитлеру: «Любовь моя, львеночек мой, мой фюрер». А заканчивает трансляцией матча мирового первенства между командами Германии и Венгрии, когда в Германии было взорвано несколько вилл (среди которых вилла героини). История любви рыжеволосой Марии Браун четко вписана режиссером в исторический контекст. То на заднике сцены, то на предметах интерьера, то на телах актеров будут транслироваться документальные кадры: парадов, проводов на фронт... Половодье женских лиц в стране, где все мужчины ушли на войну. В интерьере безликих офисных кресел и столов отдельными островками высятся подлинные вещи 40-х годов: радиола, секретер, рыжий чемодан.
В одежде актеров перемешаны стили и эпохи. Достаточно надеть халат задом наперед – и вот уже перед нами доктор. Парик, накладная грудь, чулки – с помощью этих приспособлений четверо актеров мюнхенского Kammerspiele создают целую галерею типов разного пола и возраста: от шлюхи в кабаке до солидного предпринимателя-француза, от американского солдата до нервного босса профсоюзов. Немецкие актеры играют с той степенью откровенности, к которой мало приучена наша публика. Немолодой актер, который изображает затрапезную шлюху в баре, в одних чулках и белом боди, немыслим на нашей сцене. Но внятная режиссерская мысль и мастерство этих профессионалов высокого класса оправдывают и даже делают необходимыми все шокирующие приемы. Без этой жесткости интонации история любви Марии Браун могла бы расплыться в сладковатой патоке сентиментальности.
«Замужество Марии Браун» – одна из самых романтических постановок Томаса Остермайера и в то же время одна из наиболее жестко и прекрасно выстроенных. Спектакль задуман как концерт для скрипки с оркестром: четверо мужчин окружают прекрасную женщину. И Бригитта Хобмайер в роли Марии Браун действительно победительно прекрасна. Вот Мария Браун, чей муж не вернулся со Второй мировой, идет работать в бар для американских солдат. Она примеряет черное декольтированное платье, подкалывает рыжую кудрявую челку: «Наверное, американцы без ума от породы пуделей!» Вот она, вытянув ноги, распускает кудрявую волну волос перед обалдевшим соседом по купе. Вот жестким голосом объясняет, что близость не дает начальнику на нее никаких прав и, не делая паузы, прибавляет: «Я хотела бы поговорить с вами о моей зарплате». Бригитта Хобмайер наделяет свою Марию Браун той неотразимой женственностью, перед которой не устоять любому мужчине (отправь такую на необитаемый остров – и она немедленно будет окружена материализовавшейся из ниоткуда плотной мужской стеной). Нежность, страстность, гордость – совсем не главное в ее очаровании. Главное – способность самой увлечься своей рискованной игрой.
Мария в фильме Райнера Вернера Фассбиндера любила только своего мужа. А с остальными была близка – от отчаяния или по расчету. В спектакле Томаса Остермайера Мария Браун любит каждого из своих мужчин: чернокожего американца и пожилого француза-начальника. К одному влечет благодарность, к другому – чувственность. И при всей искренности этих привязанностей – сосредоточенность на главном: на постоянном ожидании мужа (по-немецки это звучит лучше: mein Mann).
Бригитта Хобмайер с предельной точностью показывает, как грубеет, стареет в ожидании ее героиня. Режиссер точно выстраивает кривую нарастания к сцене тревоги и ожидания любви. И финальный взрыв кажется не простым терактом обезумевших вандалов, но взрывом истребительной женственности, не нашедшей себе пары, места и применения в выродившемся мире. Любимый образ Томаса Остермайера – женщина-кариатида, которая, в конце концов, устает держать этот мир, обретает в этой постановке новые обертоны.
Томас Остермайер: "Я хотел рассказать, как женщины восстановили Германию после войны"