Взгляд без снобизма: чему учит Россию опыт Казахстана

Сергей Баймухаметов

Почему известные российские экономисты Андрей Илларионов, Герман Греф, Евгений Гонтмахер, Владислав Иноземцев выступают в российской прессе (а мы не замечаем) со статьями под громкими, вызывающими заголовками: «Россия должна стать вторым Казахстаном», «Новый Сингапур по соседству», «Задрав штаны бежать за Казахстаном», «Казахстан уже следует курсу, который Россия даже не готова осмыслить»?

Потому что они видят: Назарбаев стремится (будем говорить прямо: в течение 30 лет мы наблюдаем авторитарную модернизацию) как можно быстрее перевести страну на путь индустриальной революции. Главное в масштабных преобразованиях – неуклонный курс на развитие научного и производственного потенциала, на внедрение новейших технологий.

Безусловно, эти задачи должны ставить перед собой все государственные деятели, тем более, лидеры бывших республик СССР, волею исторических, политических судеб оказавшихся в стороне от магистральной мировой дороги научно-технического прогресса. Однако заметных инициатив, ощутимого движения в этом направлении на постсоветском пространстве не наблюдается.

Казахстан – исключение. Там сейчас заканчивается вторая (!) пятилетка «Форсированного индустриально-инновационного развития». То есть полностью обновляется, создается новая промышленная база при участии крупнейших международных корпораций.

«90 процентов стран в мире живёт шаблонами, а Казахстан – проект инновационный во всех направлениях», - пишет политолог Эрмано Визинтайер, президент научно-исследовательского центра VOX POPULI (Италия).

«Как убежденный технократ, Н.А. Назарбаев прекрасно понимает значение постоянного развития, важность модернизационного рывка и новой индустриализации», - продолжает мысль коллеги профессор Тиберио Грациани, президент Института высших геополитических исследований.

Да, Назарбаев, будучи уже главой государства, говорил о своей первой профессии инженера-металлурга как об «основной, базовой». Но характеристика «технократ» относится в первую очередь ко всему поколению, сыгравшему огромную роль в жизни СССР. Послевоенное интенсивное развитие экономики требовало массового притока инженерно-технических кадров. Поэтому по всей стране открывались новые, расширялись действующие политехнические институты. Инженеры, младшие научные сотрудники, начавшие свою профессиональную деятельность в конце 50-х – начале 60-х годов прошлого века, сильно изменили советское общество, атмосферу в стране. Они были «детьми XX съезда КПСС», разоблачившего преступления сталинизма, первым поколением, не признающим казарменный социализм родным домом. Они были первым массовым поколением профессионалов с высшим образованием, осознающих свою значимость, пользующихся авторитетом и уважением во всех слоях общества.

В конце 50-х – начале 60-х годов, с появлением интеллигентов нового поколения, началась другая жизнь: бурная, яркая, с дискуссиями «физиков» и «лириков», расцветом студенчества, молодой инженерно-научной поросли.

Инженеры, научные сотрудники того поколения стали двигателем и опорой советской индустрии, подняли ее на новый уровень, насколько позволяли условия. Они знали и могли очень много, рвались в неведомые другим дали технического прогресса, но система не давала им реализоваться, буквально сковывала по рукам и ногам.

В 80-е годы среди них была популярна притча о том, как в кулуарах международного симпозиума советские инженеры спрашивают у японских (американских) коллег, на сколько десятилетий советская наука и техника отстали от японской (американской). И получают ответ: «Навсегда!». Иначе говоря, находятся на разных этажах – и лестницы между этими этажами нет. Так возникает консервация отсталости.

Консервация отсталости - это привыкание к существующим условиям, когда нет прорыва, нет современных производств, не ставится задача их создания, а жизнь строится на эксплуатации того, что осталось от предыдущих поколений. В странах, более или менее богатых природными ресурсами, живущих за счет продажи сырья, мотивация к прогрессу ослабляется на порядок. Богатая прослойка довольствуется тем, что имеет, и не хочет никаких реформ; бедные адаптируются к своему положению и в итоге так же боятся перемен. Новейшая история на примере ряда стран показала: тот, кто не находит места в новом глобальном мире, вольно или невольно выбирает идею изоляции от этого мира - в качестве моральной компенсации. Одна из крайних форм консервации отсталости – нежелание видеть реальность, упорство в отстаивании существующего положения, возведение его чуть ли не в ранг национальной гордости. Вплоть до агрессивного настроя.

В общем и в целом в таких обществах складывается идеология «особого пути», отрицание общечеловеческого опыта, прогресса. Со всей яркостью народной речи отразил процесс известный уральский предприниматель Василий Мельниченко: «Страшно даже не то, что страна в яме, а то, что она начала там обустраиваться».

В докладе Всемирного банка «Справедливость и развитие» говорится: если в какой-то стране для части населения бедность, безработица, недоступность образования приобретают хроническую форму, это резко ослабляет потенциал всего общества и превращается в тормоз экономического роста - низкий уровень трудовых ресурсов ведет к консервации технологической отсталости, а значит, и к ограничению конкурентоспособности.

Мой друг Николай Журавлев (1943–2005) в своей книге «Основы культурологии», вышедшей в 2004 году, писал:

«Есть такое понятие: совокупная умелость населения, то есть потенциал, сумма индивидуальных умений и навыков, уровней подготовки и квалификации… Сколько нужно времени бельгийцам и алжирцам, чтобы восстановить полностью свой потенциал в случае, если все их хозяйство будет полностью уничтожено, и они останутся абсолютно на голой земле, имея в своем распоряжении только головы и руки. Бельгийцам, чтобы вернуться в потерянное состояние, включая их «Филипс», надо всего 9 лет. Алжирцам – 80 лет. Не говоря уже о том, что чем менее общество развито, тем большее число его членов не имеют желания и стимула к развитию. И нужны усилия энтузиастов, чтобы постоянно будить патриархальную спячку до тех пор, пока количество активных людей не перейдет в качество, и общество из режима понукания перейдет в режим самодвижения».

Одиннадцать лет назад у нас была попытка осознать это - на высшем уровне. В 2008 году президент Дмитрий Медведев на заседании правительства констатировал: «У нас происходит консервация отсталости и расточительности, которая встречается повсеместно. А это определяет уровень нашей конкурентоспособности». Тогда был провозглашен курс на модернизацию, на разработку и внедрение инноваций. Но идея не стала конкретной программой, не получила развития, и вскоре все сковалось «духовными скрепами». Как отмечал директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев: «За годы в стране не построено почти ни одного нового предприятия… По объему экспорта конечной индустриальной продукции мы в 2015 году серьезно отстали от… Словакии. Россия — страна третьего мира, зависящая от экспорта ресурсов и развивающая только столичный регион».

Человечество давно вступило в новую технологическую эру. Декларация Европейского парламента определила Третью индустриальную революцию как долгосрочное экономическое видение и дорожную карту для Европейского Союза. Концепция Третьей индустриальной революции принята и поддержана ООН. Она, в общих чертах, предполагает:

- Развитие и внедрение технологий энергоресурсосбережения.

- Переход на возобновляемые источники энергии.

- Переход от промышленного к локальному производству большинства бытовых товаров по технологии 3D-принтеров.

- Замену традиционного машиностроения технологиями 3D-печати.

- Переход от металлургии к композитным материалам.

- Переход от традиционной терапии к генной терапии.

- Переход к наноэлектронике и нанороботам.

Информационные технологии и возобновляемые источники энергии в совокупности сформируют новую мощную инфраструктуру, которая изменит мир. Меняется само понятие производства. Приметы новой технологической эры восхищают, удивляют и в то же время заставляют задуматься о месте страны в наступающей эпохе, которая может разделить государства и народы на лидеров и аутсайдеров.

А мир уже на пороге Четвертой индустриальной революции.

Каждая страна сегодня стоит перед выбором: или ответ на вызовы XXI века – или консервация отсталости.

Чем ответим мы на вызовы XXI века?

КСТАТИ

По призыву Нурсултана Назарбаева каждый молодой гражданин страны должен учить как минимум три (!) языка - казахский, русский и один (или несколько) "мировых" - от английского до китайского. Несмотря на все трудности, эта задача выполняется.

Чем не пример для россиян?