Докажи, что не верблюд

Напомним, что речь идет о небольшой части долга РФ перед Лондонским клубом кредиторов (примерно 1,3% от общей суммы долга), которые в основном производились в виде товарных кредитов. К подобным займам правительство СССР активно прибегало при первом президенте бывшего союзного государства Михаиле Горбачеве. Именно тогда впервые на советском рынке появились товары зарубежных стран, которые раньше граждане «империи зла» в глаза не видели – фирменные стиральные порошки, зубные пасты и многое другое. При этом схемы предоставления коммерческих кредитов далеко не всегда устраивали СССР: ведь в основном правительство получало не «живые» деньги, а товары конкретных производителей. Получалось, что банки и предприятия, предоставлявшие такие займы, просто сбывали свою продукцию на льготных условиях на советские рынки, а стагнирующая экономика СССР оставалась без инвестиций и модернизации. Но даже на таких кабальных условиях правительство набирало кредиты для того, чтобы «день простоять и ночь продержать». И избежать социального взрыва, который на фоне тогдашних пустых прилавков казался неизбежным.

В принципе, «коммерческая» задолженность СССР не тянет на большую сумму. По оценкам того же Сергея Колотухина, она составляет всего 1,7–1,8 млрд. долл., а с учетом процентов эта сумма возрастает примерно вдвое. При этом обмен первого транша коммерческой задолженности СССР на еврооблигации РФ Минфин уже произвел в декабре 2002 года. Но в данном случае, как подчеркивают эксперты, дело не в том, какая сумма предстоит к погашению. Здесь «обидно за державу»: проволочки с обслуживанием внешних долгов всегда бьют по престижу государства. И ставят под сомнения его кредитоспособность, даже если проблема не в отсутствии денег, а в технических неурядицах.

Стоит отметить, что российские чиновники сваливают вину как раз на эти технические сбои. По их словам, у финансовых властей страны достаточно средств для полномасштабного обслуживания и старых, и новых долгов. Проблема в том, что выверка задолженности между Минфином и бывшими кредиторами идет крайне сложно. Как объяснил Сергей Колотухин, многие документы, которые необходимо предъявить для подтверждения прежних контрактов, вообще отсутствуют. А в некоторых случаях возникают серьезные сомнения в их подлинности. В результате сложившейся неразберихи, из предъявленных в настоящее время к обмену требований на сумму 450 млн. долл., выверены всего 50 млн.долл. То есть на сегодняшний день Россия готова погасить лишь девятую часть долга уже несуществующего государства перед коммерческими кредиторами. Свои права на оставшиеся долги придется доказывать бывшим кредиторам СССР.

По мнению независимых экспертов, то, что с коммерческими долгами творится настоящая «чехарда», вполне объяснимо. Как сообщил «Новым Известиям» старший аналитик компании «НИКойл» Алексей Казаков, во время горбачевской «перестройки» многие предприятия получили право на самостоятельное заключение внешнеторговых контрактов. При этом коммерческие заемщики, как, впрочем, и кредиторы, далеко не всегда соблюдали необходимые юридические и бюрократические тонкости. В результате появилось множество контрактов, заключенных с грубейшим нарушением процедур. Например, с печально известной фирмой «Нога», регулярно арестовывавшей российскую собственность за рубежом, контракты оформлялись посредством факсимильных сообщений. И теперь даже зарубежные суды не признают их действительными, не говоря уж о российских судах. С Алексеем Казаковым согласен и эксперт «Дойче Банка» Тарась Бондарь. «Ни один суд в мире не признает долги, оформленные с нарушением элементарных норм, которые характерны для большинства товарных кредитов», – считает он. Так что у Минфина есть основания для того, чтобы жаловаться на «сомнительность» документов, предоставленных кредиторами.

Другое дело, что в конечном счете подобная щепетильность может обернуться для государства огромными потерями. И дело тут не только в «престиже», о котором упоминалось выше. Дело в том, что Лондонский клуб является пулом крупнейших международных банков, настоящих «монстров» мировой финансовой системы. Они вряд ли прервут контакты с Россией, если им не вернут искомую сумму в 1,7–1,8 млрд. долл. Но обиду затаить вполне могут.