Владимир Максимов

– Владимир Салманович, правда ли, что у гандболистов кисть бросковой руки больше небросковой?

– Правда. Потому что мяч тяжелый, весит полкилограмма.

– Как же вы покупаете себе перчатки на зиму?

– Я их не покупаю. Потому что не ношу. Теряю все время.

– Один ваш хороший знакомый сказал мне, что у вас сложный и непримиримый характер. И недругов у Владимира Максимова больше, чем друзей…

– Трудно сказать. Я, конечно, всегда стараюсь продавить свое мнение. И не скрываю этого. Но я открыт для переговоров. Готов принять чужую точку зрения, если она разумна и имеет право на жизнь. Всегда с удовольствием помогаю людям. А воюю, как правило, с нерадивыми людьми. У нас пока пинка не дашь, никто с печи не слезет. Не люблю недобросовестных людей. И если они вредят делу, не церемонюсь с ними. Предательства не прощаю, это да. А вообще-то я нормально уживаюсь в коллективе. В армии отслужил три года. Нормально все было. Хотел остаться, но не мог маму оставить одну. Я рос без отца. Она меня одна воспитывала. Хирургом фронтового госпиталя была, потом терапевтом. Я вырос на ее рассказах о медицине и видел, как она 10 лет в одной шинели ходила. Врачи влачили тогда жалкое существование. Да и сегодня разрыв между теми, кто получает нормальные деньги, и теми, кто считает копейки, огромный. Люди, от которых зависит наше здоровье и жизнь, не должны нуждаться.

– А спортсмены?

– Ну многим из них сейчас грех жаловаться. Им менталитет пора менять. Времена давно изменились, а вот люди остались теми же. Нашим игрокам до сих пор надо не только форму дать и талоны на питание, но еще и в школе помогать учиться, и в институте. И так – до пенсии. Но если они считают себя профессионалами, значит, должны профессионально относиться к делу. Можно было бы сделать значительно больше, если бы человек сам хотел стать лучше. Условия созданы профессиональные, а отдача – на любительском уровне. Спрашиваю у игрока: что тебе нужно, чтобы ты хорошо играл? Перечисляет. Обеспечиваешь его всем. Спрашиваю опять: почему не играешь? Не знаю, говорит.

– Может быть, такой инфантилизм – национальная черта?

– Я не стал бы обобщать. Любая нация имеет своих героев и своих оболтусов. Мы и команду назвали «Медведи» отчасти потому, что этот зверь характером похож на русского человека. Хитрый, умный. Все может – плавает, бегает, прыгает, лазает по деревьям. Но почему-то все время спит и лапу сосет. Ну а если серьезно… В 1917-м произошел переворот. К власти пришли бедные, которые не смогли стать хозяевами на своей земле. Интеллигенцию выслали из страны, духовенство и дворянство уничтожили. Скажете, причем здесь это? В жизни все взаимосвязано. Возьмем футбол. Это самый обеспеченный игровой вид спорта в России. Но у нас нет великих футболистов. Конечно, климатические условия неподходящие – три четверти страны под снегом. Но уже появились поля с подогревом, а хороших футболистов все равно нет. Потому что причины нужно искать в самих себе. Наши игроки хотят много денег при минимальных затратах своего труда.

– Получается, наши футболисты никогда не станут чемпионами мира?

– Станут. Когда научатся любить футбол в себе, а не себя в футболе. И когда тренеры начнут заниматься с детьми и готовить резерв.

– У поэта и сатирика Владимира Вишневского есть такие строки: «Футбол популярней гандбола потому, что ноги волнительней рук». Что вы на это скажете?

– Двумя руками «за». Если речь идет о женском футболе…

– Ваши «Чеховские медвежата», кажется, уже уверенно стоят на ногах…

– С тех пор, как в Чехове появился Дворец спорта, от детворы прохода нет. Все залы забиты. Выходишь, а они бегают где-то на уровне колена, боишься наступить на кого-нибудь. У них теперь есть хорошие раздевалки, душевые. Есть культура занятий спортом. В мое время этого не было. Когда я начал заниматься, спортивные залы были маленькие. В зале печка стояла. Как мы ее своими лбами не разбили, не знаю. И бачок с водой и кружкой на цепочке. Шею помоешь, чтобы рубашку можно было надеть, и домой. О большем и не мечтали. А сейчас вложили деньги и труд и получили детские медальки. У нас 13-летние пацаны уже серебряные призеры первенства России.

– Почему именно Чехов стал гандбольным центром?

– Здесь строили хоккейный дворец. Я пришел к главе района Геннадию Недосеке и сказал: «Сколько бы вы денег ни вложили в хоккей или футбол, все равно мы дадим результат лучше. Там нужны очень большие деньги. А если отдадите дворец нам, мы за маленькие деньги сможем стать чемпионами России». Пришли с этим к Громову (губернатор Московской области. – «НИ»). Он загорелся.

– В гандбол приходят дети 8–9 лет. Не рановато ли для неокрепшего организма?

– В хоккей вообще приходят в 5–6. А гандбол не такой уж травмоопасный вид спорта. Голеностопы страдают, правда. Пальцам рук достается немного. Ну, мячом можно иногда в лоб получить. Но это же не бокс. Получаем редко.

– Но все-таки это довольно жесткий вид спорта.

– Это да. Иногда страсти такие кипят! Я нашу игру называю «хоккей без доспехов». Были случаи, когда дело до драки доходило. И национальная команда дралась, и клубные... В 1970 году, в Москве, я тогда за Краснодар выступал, мы играли с Тбилиси. В хоккее один на один дерутся, а команда смотрит. А тут команда на команду сошлись, и еще вся скамейка поднялась. Потом тряпками кровь с пола вытирали.

– Вы тоже принимали участие?

– А как же! Вся команда дерется, как же не принять участие?

– Вы совмещаете тренерскую работу в клубе и сборной. Не мешает одно другому?

– Нет, не мешает. А вот времени свободного не хватает. Когда дети в школе учились, я там всего один раз был. Да и то в качестве известного спортсмена, увешанного медалями, как новогодняя елка. Моя супруга, Люба, полностью взяла на себя воспитание детей. Я очень благодарен ей за это.

– А когда выпадает свободная минутка, чем занимаетесь?

– Читаю много, в основном исторические романы, психологические детективы. В нарды поигрываю. Раньше в шахматы играл. А потом поспорил с приятелем на 200 рублей, что за две недели научусь играть в нарды. И научился. Интересная игра, азартная. В ней то ты хозяин положения, то зависишь от случая. Как в жизни.

– Многие зарубежные клубы приглашали вас на работу, обещали высокую зарплату. Почему вы отказывались?

– Сначала был, как это ни странно прозвучит, патриотизм. Я всегда хотел выигрывать для России. А сегодня российский гандбол – это большая команда единомышленников. И все болеют за свое дело. Мне доверяют. Не могу же я бросить то, что строил по кирпичику, во что душу вложил... К тому же набрать спортсменов, проработать с ними несколько лет, а потом помахать ручкой и уехать – как-то непорядочно. Да и зарплата у меня теперь нормальная. Дети устроены.

– Вы известны своей эмоциональностью. Во время ответственных матчей не стесняетесь крепких выражений. Они помогают?

– Был у меня один случай... Ну, я же не знал, что телевизионщики микрофон подсунули прямо под скамейку. Когда идет бой, а любой чемпионат мира, Европы или Олимпиада – это бой, то крепкое словцо до сознания русского человека всегда доходит лучше. Мне что, надо было тогда сказать игроку: «Извините меня, пожалуйста! Вы не могли бы вон тот мяч в шестиметровой зоне поднять? А то, мне кажется, им может завладеть соперник!» И потом я эти слова всегда юмором разбавляю. Никто не обижается.




Владимир Максимов вернулся исправлять положение