Станислава Комарова

– Стася, что, отголоски Олимпиады дают о себе знать?

– Если бы! Сезон был, конечно, трудный, но сваливать все свои проблемы на усталость не могу. Да и отдыхала я достаточно. Все гораздо сложнее. Ушла к другому тренеру (от Алексея Красикова к Андрею Котову. – «НИ»), и будто другая Стася Комарова в бассейне плавать стала. Не подошли мне новые тренировки. Техника поломалась, и скорость, естественно, ушла...

– Тренировки не на пользу потому, что характерами с новым тренером не сошлись?

– Нет, он замечательный человек. И специалист хороший. Просто не заладилось именно в рабочих моментах. Ведь у каждого тренера своя методика.

– А почему вдруг с Красиковым пришлось расстаться?

– Устал он. От плавания, от меня (смеется). Даже не знаю, от чего больше. Посчитал, что он свое дело сделал – довел меня до олимпийской медали, а дальше, мол, я сама должна пробиваться. А у меня, видите, не получается пока.

– Вернуть его никак нельзя?

– Я пытаюсь. Но дело в том, что и со здоровьем у Алексея Федоровича не все гладко, ему ведь уже за семьдесят. Я ему позвонила, поплакалась, пообещала, что на руках его буду носить. «Только спасите меня, вернитесь!» – реву... Он обещал подумать. Ему сейчас все равно операция предстоит.

– Как же вы тренируетесь?

– Сама, но по его программе. А после Кубка улетаю на три недели в Швейцарию, к Геннадию Турецкому. Он же тоже ученик Красикова, плохому не научит. Я на эту поездку очень надеюсь.

– А на более длительный срок задержаться нельзя? Там ведь и Попов рядом. Накануне Афин, помнится, вы говорили, что совместные тренировки с ним вам очень помогли.

– Это действительно так. Я на бортик всегда с блокнотом выходила. Все записывала, что Геннадий Геннадиевич скажет. Я сначала так и хотела поступить – уехать и спокойно там тренироваться. Но была масса причин личного характера, из-за которых пришлось эту затею отложить. Теперь ситуация изменилась. Не знаю, может, все, как задумывала, и сложится. Я после Афин решила: плавать до следующих Игр буду обязательно! Так что все, что нужно, я сделаю.

– От Олимпиады, кстати, какие воспоминания остались?

– Только положительные. Таких впечатлений до этого у меня не было, и, наверное, в ближайшие четыре года не будет.

– Это действительно особенные соревнования?

– Раньше, когда мне рассказывали, что особенные, я не верила. А теперь сама убедилась. Там все по-другому. Разминки, тренировки, раздевалки... Даже дистанцию я совсем по-другому проходила. Обычно каждый отрезок под контролем держишь. А в Афинах в финале я первые сто метров проплыла, а вот как доплывала, как финишировала, не помню. Очнулась только на пьедестале.

– Досада, что всего чуть-чуть не хватило до «золота», не мучает?

– Я и «серебру» очень рада. Мы с Красиковым анализировали, почему так произошло: предварительный заплыв выиграла, а финал нет. И разошлись во мнениях. Он считает, что он как тренер сделал для моей победы все. Я в принципе, если судить по тренировкам, тоже. Но, по его мнению, в самый решающий момент я не сосредоточилась. А я с этим не согласна. Я сосредоточилась. Вот только нервы мои меня подвели. На старт выходила, так меня так трясло, что кулаки сводило.

– А чего боялись-то?

– Шанс упустить. Было страшно, что если сейчас не выиграю, ждать еще целых четыре года! А вдруг не дождешься? В Пекине я должна быть совсем другой. Я ради того, чтобы в Пекине выиграть, все сейчас на плавание поставила. С учебой даже хочу повременить, чтобы ни на что другое, кроме тренировок, не распыляться.

– Не жалко себя, в молодые годы каждый день так на тренировках убиваться? Модельные агентства, говорят, уже в очередь к вам выстраиваются...

– Может быть, когда-нибудь я об этом и пожалею, не знаю. Но сейчас я думаю о том, как выиграть следующую Олимпиаду. По крайней мере, там, в Пекине, я должна быть уверена, что для победы действительно сделала все, что могла.




Приплыли?