Олимпийский чемпион по фехтованию на рапирах Алексей Черемисинов

– Алексей, как такое вообще оказалось возможным?

– Так бывает: мы провалили начало встречи, но в середине зацепились. Каждый выполнял свою работу, верил в победу, за что мы и были вознаграждены.

– Верили в успех, даже проигрывая по ходу девять уколов?

– Ну, мы об этом не думали. Просто делали свое дело и у нас получилось.

– Какой момент финала стал для вас переломным?

– У нас каждая встреча была как последняя. Три матча – и все сумасшедшие. Мы выигрывали, проигрывали, опять выигрывали… Был очень неприятный момент, когда начали уступать американцам. Хорошо, вытащили этот поединок. Если бы не попали в финал, за «бронзу» боролись бы с итальянцами, а они олимпийские чемпионы Лондона и действующие чемпионы мира. Легко бы нам с ними не было, это точно.

– Именно с вашей победы над Жереми Кадо (9:5) ситуация в финале стала меняться…

–Поверьте: в командных соревнованиях выделять кого-то одного – большая ошибка. Ведь стараются все, и каждый вносит свою лепту. Даже если кто-то сделал чуть-чуть, он все равно отработал на своем максимуме. И если этого максимума оказалось достаточно для общей победы, бессмысленно и неправильно тянуть одеяло на себя. Как только ты начнешь это делать, все развалится. Ни команды не будет, ни результата.

– Вы выходите на поединки последним, а Артур Ахматхузин первым. Почему?

– Это решение нашего тренера Стефано Чериони.

– Почему французы вдруг решили выставить на предпоследний поединок запасного Жана-Поля Тони-Элиссе? Хотели дать парню возможность получить медаль или реально рассчитывали на его помощь?

– Я думаю, тут получился определенный компромисс. Вы же знаете наши правила: медаль получает только тот, кто выходит на дорожку в финале. Возможно, их тренер думал об этом.

– Значит, французы просчитались?

– Знаете, я уверен: если бы этой замены не было, мы все равно бы выиграли. Потому что олимпийский чемпион – это судьба, как мне кажется.

– Думали об этом, когда при счете 40:38 выходили на заключительный бой против лидера французов Эрвана Ле Пешу?

– Я понимал, что мне выпал шанс, может быть единственный в жизни, который обязательно надо использовать. И еще я думал, что шанс этот дается не только мне, а и моим друзьям по команде, тренерам, врачам, массажистам – всем, кто работал с нами последние десять лет. Каждый поединок – это как отрезок жизни. Жесткий, короткий. Когда ты выходишь и не имеешь права потеряться.

– Как, кстати, вы с товарищами настраивались на финал?

– Поехали в гостиницу, пообедали, погуляли, отдохнули… Пока туда-сюда, времени практически не осталось. За два с половиной часа до старта у нас началась разминка. Все это время мы с ребятами были вместе. Каждый занимался своим делом, но мы держались рядом друг с другом.

– Личная или командная медаль – какая из них была бы для вас более ценной?

– С одной стороны, победа в личном турнире, наверное, более престижна, но сейчас я не поменял бы эту медаль. Честно. Потому что мы с товарищами шли к победе вместе, проводя друг с другом на сборах больше времени, чем дома. У Артура ребенок родился, а он его почти не видел. Поэтому мне эмоционально комфортно, что так получилось. Ты идешь с людьми, которые поддерживают, и это часть командного духа – думать о том, как чувствует себя другой человек. Этому учишься со временем, хотя у меня тяжело получается, я беспардонный. Наверное, с возрастом стану еще более мягким.

– Алексей, а помните, какое настроение было у вас четыре года назад в Лондоне? Когда вы проиграли немцу Петеру Йопиху, лишив команду возможности бороться за олимпийские медали.

– Да, переживал я потом из-за этого очень долго. Но сейчас, думаю, искупил свою вину.