Дмитрий Травин: "Идеи особого пути России становятся все более популярными"

"В последние годы, лет десять уж точно, я стал замечать, что идеи особого пути России становятся все более популярными, причем не в народе, - говорит Дмитрий Травин в эфире радио "Свобода". - Среди интеллектуалов все более популярной становится идея особого пути. Причем здесь есть два подхода. Один подход состоит в том, что у России не западный путь – и это хорошо, говорят интеллектуалы. Потому что мы более духовные, более великие и так далее.

Православные - для кого-то важна религиозность, для кого-то духовность, для кого-то, допустим, то, что в условиях особого климата мы строим особую экономику. Каких только нет теорий. А другие интеллектуалы, другая сторона говорит, что мы особые – и это плохо. У нас настолько ужасный народ, настолько страшная культура, говорят эти люди, что мы никогда не сделаем нормальные реформы рыночные и демократические, всегда будем плестись в хвосте всего человечества.

Я не открою какой-то тайны, если скажу, что одна из самых популярных фигур – это Дугин с его евразийством или неоевразийством, потому что его евразийство не все признают за то евразийство, которое придумывали в свое время Трубецкой и Савицкий. Это одна сторона. С другой стороны, допустим, Борис Кагарлицкий, который продолжает марксистские традиции с использованием мирсистемного анализа, с большим пиететом к Михаилу Покровскому как историку марксистского направления. Кагарлицкий, наверное, не столь популярен, сколь Дугин, но в плане использования материалов, научной базы, мне кажется, он гораздо дальше Дугина продвинулся. У Дугина довольно сомнительная база, тогда как у Кагарлицкого при всем моем немарксизме, надо признать, довольно основательно написанные труды. Можно сюда же к идеологам отнести очень популярную книгу, по-моему, это было даже популярнее, чем Дугин в свое время, книга Андрея Паршева "Почему Россия не Америка". Там говорится, что у нас плохо жить, потому что холодно и у нас все не так. Предельно упрощенная концепция.

Некоторые либералы, как, скажем, мой петербургский друг и коллега Андрей Заостровцев говорит: "Да, я "особист". Он прямо не стесняется говорить: да, я считаю, что у России особый путь, которым мы никогда не придем к нормальному развитию человечества, потому что у России матричная культура. Что касается особенностей каждой страны, конечно, они есть. Англия шла к своему развитию не так, как Франция, Германия не так, как Бельгия. И в этом смысле, конечно, у России есть существенные особенности.

Скажем так, кризис 1917 года – важнейший кризис. Но мне представляется, что Россия, как и многие другие страны, до 1917 года имела так же массу проблем. По ряду параметров отставания были и раньше до 1917 года, в последнее десятилетие перед 1917-м Россия все-таки вынуждена была догонять многие европейские страны, хотя не все, ряд европейских стран Россия точно опережала.

Большевики считали, что мы идем не особым путем, мы идем марксистским путем, который человечество должно пройти. Поэтому большевики говорили, что просто мы первая страна, которая идет по марксистскому пути. Причем, говорили большевики, мы идем первыми не потому, что мы самые развитые, по Марксу не совсем так должно было получиться, а потому мы идем первые, что, как сказал Ленин, Россия оказалась самым слабым звеном в цепи империализма, и мы просто первыми это звено прорвали. А когда мы совершим мировую революцию, говорили большевики, тогда к нам присоединится Германия, одна из самых развитых стран, дальше и другие присоединятся. В конце концов все человечество пойдет единым марксистским путем, полагали большевики".

Что же касается двух последних десятилетий, то идеи "особого пути" по мнению Дмитрия Травина стали популярными не сразу и до сих пор отличаются пестротой: "Как замечательно сказал покойный Даниил Дондурей, к силовикам добавились смысловики. Смысловиков сначала не было. Идеи дать людям какой-то смысл появились через некоторое время. Но Путин не создал никакой идеологии особого пути. Может быть, у Суркова была попытка создать идеологию особого пути, когда он сказал, что у нас суверенная демократия, а не просто демократия.

Сначала попытался Сурков, его уволили, как-то с тех пор он не преуспел в создании суверенной демократии. У Тихона Шевкунова свои идеи, но Тихон пока не назначен ни на какой крупный пост. Какие-то идеи есть у Мединского, какие-то у Дугина, который продавал свои взгляды в той или иной форме власти. В итоге, мне кажется, ни одна из этих теорий не стала доминирующей при Путине, а победила очень простая теория осажденной крепости, которая существует для того, чтобы подольше продержаться. Вот то, что народ воспринял, состоит в следующем: вокруг враги, мы хорошие, может быть, мы даже не особым путем идем – это отдельный вопрос, как люди воспринимают наш путь, но вокруг враги, все нас осаждают. Американцы всегда против нас, украинцы вроде были с нами, но продались американцам, прибалты нехорошие, поляки нехорошие и так далее".

При этом ни одна из идеологических схем "особого пути", продаваемых их авторами Кремлю, по большому счету так и не куплена.

Дмитрий Травин напоминает, что на примере других стран путь к демократии долог,тернист и иногда со всеми своими зигзагами занимал не одно столетие: "Мы только что вспоминали историю Франции, которая четыре раза упиралась в стенку: во время Великой Французской революции, во время революции 1830 года, затем 1848 года и 1870-71 год. Только после этого Третья республика создала некую демократию, да и то очень и очень несовершенную. То есть если мы посмотрим на другие страны, мы увидим похоже проблемы. У немцев было меньше революций, но зато был страшный тоталитарный режим – это всем известно. Англичане гораздо раньше начали, но если уйти подальше в историю, мы увидим в XVII веке похожие проблемы и у англичан.

В этом действительно есть некая закономерность, если немножко упростить, я не очень люблю это слово, но в данном случае упростим. Закономерность состоит в следующем: страна, которая подходит к модернизации, всегда очень разная, в ней есть большие противоречия между образованной элитой, которая хочет перемен, и отсталым обществом, которое пока не понимает, чего хочет. Есть противоречия между классами, есть противоречия между более малыми социальными группами, противоречия между регионами, если страна многоэтническая, есть противоречия между этносами. Я могу хоть до утра перечислять комплекс противоречий. И когда преобразования начинаются, эти противоречия сказываются. Выясняется, что какая-то часть общества хочет тащить его вперед, какая-то говорит: нет, мы думаем, вы нас не туда потащите, вы нас тащите туда, куда мы не хотим, давайте обратно. Практически все страны прошли через похожие истории. В этом смысле у России особого пути нет, мы проходим сложный период, когда модернизация по чуть-чуть двигает нас вперед. Очень во многих случаях в истории, не только в российских, перемены начинали запутавшиеся в противоречиях представители авторитарного режима".