Завотделением кардиореанимации ГКБ № 29 Алексей Эрлих

– Согласны ли вы с выводами Счетной палаты?

– Конечно, я не могу судить в общем, как Счетная палата, имея возможность оценивать только некие отдельные сегменты. Я бы сказал, что в чем-то ситуация стала лучше, а в чем-то хуже.

– Например?

– Улучшение я вижу в том, что уменьшилось число ненужных медицинских служб. Ухудшение же – в том, что процесс этого уменьшения происходил коряво, неправильно, издевательски. Идея сокращения больничных коек и переноса медицинской помощи на амбулаторную систему – абсолютно правильная. Именно с этой идеей выступает медицинское начальство. А воплощение этой идеи получилось глупым. Амбулаторная система еще не готова лечить людей. Она готова только к административным занятиям. Идея реформы была хорошей, но пока получается коряво.

– Счетная палата также отметила ограничение доступности медпомощи. Вы можете с этим согласиться?

– Основная претензия в отчете, как мне показалось, не в том, что были вообще сокращены медучреждения, а в том, что больше сократили сельские больницы, чем районные и областные. Хотя, казалось бы, именно сельские больницы должны быть хорошо оснащены. Вот это, как им показалось (и, наверное, справедливо), еще больше ухудшило доступность медпомощи. Кроме того, в отчете приводятся данные о количестве фельдшерско-акушерских пунктов, о долгих сроках ожидания «скорой», но эта история существует уже давно и не относится к новой реформе. Оптимизация вряд ли здесь что-то поменяла. Возможно, ухудшила, но, боюсь, там нечего было уже ухудшать. Кстати, Счетная палата отметила, что большая вина лежит на местных органах власти, а не на Министерстве здравоохранения. Планы были сделаны неплохие, а воплощение их на местном уровне оказалось убогим.

– В отчете есть вывод, что повышение уровня средней заработной платы медработников вызвано ростом нагрузок, а не фактическим увеличением размера оплаты труда...

– Мне кажется, что рост зарплаты мог быть связан с сокращениями. Кроме того, в ходе оптимизации высвободили 25,7 млрд. рублей, из которых 22,9 млрд. рублей направили на зарплату. Хоть там и сказано, что это всего 1% от фонда оплаты труда. В целом же если врач работает лишнее время и получает за это адекватные деньги, то возмущаться нет смысла. Я работаю на три ставки каждый день и спокойно их выдерживаю. Другое дело, что врачей заставляют работать больше, не выплачивая им адекватные дополнительные деньги. Вот почему в Уфе голодают, в Москве объявляют «итальянскую забастовку». Лично на себе я роста зарплаты не почувствовал. Было даже некоторое уменьшение.

– Еще один вывод связан с тем, что сокращение медицинских работников в регионах проводится без предварительного планирования и учета возможных последствий.

– Если бы последствия учитывали изначально, то не пришлось бы каждому уволенному врачу платить по 500 тыс. рублей и каждой медсестре по 300 тыс. рублей. Просто не предусмотрели, что это такой вызовет резонанс. Я знаю случаи, когда медсестер увольняли из одной городской поликлиники, выплачивали 300 тыс. рублей, а через 3–4 дня они уже шли устраиваться в другую городскую поликлинику, где были эти ставки. Замечу, что их туда не перевели. Медсестер просто сократили, потратили 300 тыс. государственных денег на каждую, а они потом устроились в соседнюю поликлинику.

– Заметила Счетная палата и увеличение смертности населения вообще, а также внутри больниц. В медучреждениях умерли на 17,9 тыс. человек больше, чем в 2013 году.

– Министр здравоохранения уже отвечала, что рост внутрибольничной летальности означает лишь то, что госпитализировать начали не абы кого, а тяжелых больных, которые действительно в этом нуждаются. Вывод спорный, но имеет место быть. Мне кажется, Счетная палата не может оценивать смертность по отношению к нынешней реформе. В 2014 году оптимизация только началась. Поэтому уровень летальности из-за нее еще пока рано оценивать. Вообще выводы о смертности наводят на мысли о сути этого документа, зачем он был сделан…

– Каковы же, по вашему мнению, цели появления отчета Счетной палаты?

– Мне кажется, он не имеет никакого отношения к улучшению здравоохранения. Такое ощущение, что это наезд на вице-премьера Ольгу Голодец. Сам документ сделан в виде наезда. По результатам проверок всегда есть что-то хорошее и что-то плохое. Не бывает, чтобы было только плохое. Тут же даже рост зарплат объяснен чем-то не очень хорошим. Если бы это был наезд на министра здравоохранения Веронику Скворцову, то в отчете не было бы разделов про культуру, образование.