К чумработнице на чай

Ходьба без правил

«И слава Богу!» – с чувством говорит ямальский эколог Сергей Худи, имея в виду вовсе не телевизоры и биотуалеты, которыми правительство региона время от времени намеревается одарить кочевников, а всемогущий «Газпром», чересчур агрессивно подгребающий тундру под себя. Компания на Ямале вот уже несколько десятилетий – основная часть российского газа добывается здесь. Так распорядилась природа, соединив на одной территории неисчерпаемые запасы топлива и уникальную хозяйственную отрасль – оленеводство.

Строительство все новых и новых объектов нефтегазового комплекса оборачивается острой нехваткой пастбищ. Они сократились уже практически на треть от былых 700 миллионов гектаров. Стада вынуждены уходить все дальше в зону арктических пустынь.

- Столкновение с техногенной цивилизацией становится для этноса не просто испытанием, а самой серьезной угрозой для выживания, - рисует апокалиптическую картину эколог Худи. - Пугливым оленям не забодать железного соперника, они вынуждены отступать, по пути теряя поголовье. А когда исчезает оленеводческая отрасль, то вслед за ней исчезают целые народы.

- Для всех скорость не больше шестидесяти, - не без обиды рассказывал один газпромовский деятель. - А эти прут напролом, и ничего не сделаешь. Тащусь за ними, как пастух, на джипе.

От полярной звезды слева

Ненцев на Ямале немного – 7% от 500-тысячного населения. Уму непостижимо, как их вообще посчитали – большинство не имеют жилья в поселках, годами не выходят из тундры и прописка у них чаще всего там же. Представляете адрес: «Тундра, первый чум от Полярной звезды слева».

Именно такой ориентир дал московским журналистам бригадир Сергей Сэротетто, зазывая в гости. Еще и пошутил: «если заблудитесь, спросите у кого-нибудь – меня в тундре все знают».

Добраться до бригады непросто: четыре часа на машине от Салехарда до райцентра Яр-Сале, потом еще два - на газпромовском вертолете до стойбища. Все это при температуре минус сорок… Еще хорошо, что не разминулись! На месте олени вообще-то не стоят: вытоптали за сутки четыре гектара - пошли за пропитанием дальше. «По норме» для выпаса одного оленя используется пастбище площадью от 80 до 200 гектаров. Стада обычно большие, поэтому протяженность «жизненной арены» оленевода исчисляется в сотнях тысяч километров. Такие кочевники как Сэротетто за год проходят две тысячи километров.

Гранит науки

К приезду гостей забили оленя. Такая традиция: преподнести прибывшим свежевырезанную почку с кровью. Отважился принять угощение только пилот Николай – у него дедушка был оленеводом, детство прошло на стойбище. Остальным досталось сваренное в котле оленье мясо. Руководила котлом жена Сергея Галя, без всякой пробы, на глазок, определяя готовность. Куски получились недоваренными.

– Сырое есть полезнее, - сказала она. – От цынги помогает, а после долгой варки никакой пользы.

У самой Галины все зубы на месте, что косвенно подтверждало ее жизненные выводы. Но некоторые члены бригады явно злоупотребляли кулинарией.

– В городе учились, - утонила Галя. - У всех, кто после института, плохие зубы.

Похоже, гранит науки оленеводам не на пользу.

– Как же без учебы? – не поняла шутку Галина. – В тундре нужны ветврачи, зоотехники. Один мальчик на рентгенолога учится. УЗИ будет делать оленям, как в Финляндии. Уже и аппарат в чемоданчике купили.

Это какой-то сюр! Сидим на краю земли, в чуме с печкой-буржуйкой, на шкурах, поджав ноги, потому что другой мебели здесь нет, едим, как первобытные, руками, а тут – УЗИ! Оленям! Буднично так…

Сергей, в своем углу живописавший приезжим, как правильно бросать аркан с плеча, доволен, что и его благоверная не подкачала, удивила гостей. Галина от смущения зарывается лицом в подушку: тише надо было говорить, все-таки не она здесь главная, а муж,. Ему решать, что про ненцев рассказывать, а что нет.

Сэротетто – знатный оленевод, с заслугами перед Родиной: лауреат Государственной премии, заслуженный работник сельского хозяйства, орденоносец и т.д. В такт каждой заслуге его жена Галя загибает пальцы, чтобы муж чего-нибудь не упустил. И правильно, а то однажды не сказал сразу, кто он такой - приезжий чиновник полчаса тыкал в карту, показывая дремучему аборигену город Москву.

– Не все! – поправляет жену Сергей под дружный хохот бригады.– У нас еще олени без партбилетов.

Женские радости

– Ну ее, эту политику, - пугается Галя, - давай лучше чаю попьем.

Пошарив где-то за спиной, достает пачку печенья «Урожайное» с давно истекшим сроком годности. Удивляется: «А что ему сделается? Вечная мерзлота, здесь даже мясо можно хранить десять лет». Печенье привез Сергей из командировки года два назад, берегла для какого-нибудь «важного случая». Кулек конфет, презентованный нами, отправляется туда же – в шкуры за спину, еще для какого-нибудь случая. Для какого, например? - «Человек родится или отел хороший – раздам по конфетке».

Чум у ненцев ставит только женщина. Никаких исключений – будь ты хоть больная или беременная. Однажды, на восьмом месяце, Галя неловко повернулась под грузом и родила мальчика прямо посреди тундры.

– Ничуть не испугалась, – уверяет она. – Быстро обложила ребенка сухим ягелем, обмотала в теплое и, уже пустая, стала заканчивать чум. Муж стадо пригнал, а у нас и печка горячая, и сынок спит.

Сынку, кстати, уже тридцать. Умный получился и сильный, говорит Галя, наверное, будет ясавеем, как отец. Должность Сергея Сэротетто только по- русски называется «бригадир» и лишь отдаленно передает смысл и предназначение его деятельности. По-ненецки он – ясавей – самый знающий, вожатый, идущий впереди. Выбрать или назначить кого-то ясавеем нельзя, не получится. А как? Ненцы говорят, что чувствуют человека, которому благоволят боги, и все происходит само собой.

Похоже, небесный знак был и при рождении галиного первенца. Со счастливой улыбкой она вспоминает, что тогда Сергей поцеловал ее первый раз в жизни. Такого не было, даже когда поженились. Ненцы очень сдержанны в чувствах, на людях стараются вообще их не показывать. Если в тундре заискрила любовь и рождается новая семья, миру об этом объявляют самым простым способом: девушка начинает ладить новый чум, а парень ставит нарты поближе к этому месту.

Бывает и по другому. Лиде, распивающей с нами чай, нашел жениха отец. Девушка суженого знать не знала, он каслал в другой бригаде, за тысячу километров отсюда. Но любовь получилась, потому что отец не мог ошибиться, выбирая для дочери судьбу.

– Пока еще у ненцев принято слушать старших, - просто говорит Лидия. - Это важно: как ветка питается от корня, так и детям передается родительская мудрость.

Лида, между прочим, закончила институт, имеет диплом ветеринара. С образованием бы и в городе не пропала, но тоска по тундре была такой сильной, что девушка едва не зачахла, пришлось отцу поторопиться с выбором жениха.

– Такая сила сюда тянет, что пешком уйдешь… - с пониманием поддакивает Галина. – В поселке у нас есть квартира, но я уже лет пять там не была и не тянет. Что там хорошего? Душа скована. Есть не могу, спать не могу. Шкур настелешь, а все равно не чум.

– Но там, - говорю, - хотя бы ванна, туалет теплый, а здесь-то куда ходите?
– Под ветер, - смущаются женщины. – Если мужчины на улице, то и терпишь до темноты.

Помыться, похоже, тоже есть где – в чуме умывальник, привязанный к палке, под ним таз, на печке чайник с горячей водой. Приспособились. Детей купают редко, у грудничков никаких памперсов или подгузников – лежат в растертом в порошок ягеле – сухо, тепло и никакого запаха. Это же средство гигиены используется женщинами и в критические дни.

Галя Сэротетто, например, за всю жизнь ни разу не пользовалась косметикой, а на лице – ни одной морщинки. Умывается оленьим молоком, руки смазывает оленьим жиром – что еще надо, чтобы выглядеть на все сто? Молодежь, по ее наблюдениям, уже вольничает и многим это не на пользу: от косметики кожа становится как наждачка, накрашенные ресницы слипаются, можно повредить глаза.

Ну какие-то женские радости должны быть в тундре, а то уж такая благостная картина, что скулы сводит.

– Есть радость, - вспоминает Галя. - Халат байковый, новый – Сергей купил. Еще платок был нарядный с кистями, его олешка сжевал.

Ну что ты будешь делать с этими чумработницми! Разводят руками: такой образ жизни.

Безотходная технология

Но вообще-то в тундре с большей охотой говорят не о себе, а об олене.
– Олень для нас священное животное, - распинался Сергей. - Это наша еда, одежда, транспорт, жилье, наша сберкнижка и пенсия в старости.

В стаде у Сэротетто тысяча собственных оленей, 1200 - колхозных, штук по 200 имеет и каждый член бригады. При удачном отеле и хорошей цене на мясо за год можно скопить на снегоход «Буран» или отложить деньги на покупку квартиры в поселке.

– Если кто пойдет на такую коммерцию, он – не ненец, - сказал как отрезал Сэротетто. - В тундре мера всех вещей - жизнь.

Ну это мы уже поняли. И все же, сколько надо иметь оленей, чтобы если уж не сравняться с газовиками в доходах, то хотя бы обеспечить себе ненецкий стандарт – «еду, одежду, транспорт, жилье, сберкнижку и пенсию в старости».

По подсчетам специалистов - зоотехников и опытных оленеводов - для семьи из 5 человек (двое взрослых, трое детей) необходимо стадо не менее чем из 300 голов взрослых животных. Причем 100 из них должны быть рабочими и использоваться только для организации аргиша (грузоперевозок – прим.ред.) и перекочевок в таком порядке: 60 – для каслания семьи, 20 – для дальних поездок на охоту, рыбалку, в поселок, еще 20 – постоянно обучаемых быков на смену старым. В год на такую семью для питания и изготовления одежды необходимо от 50 до 80 оленей. И это без учета шкур животных, необходимых для ремонта и обновления чумов. На чум-«новострой» в 15 кв. метров уходит от 80 до100 шкур. Даже обидно: такая маленькая жилплощадь, а столько оленей полегло!

– Не полегло! - возражает Галина. – С оленя все, до последней жилочки, идет в дело и приносит пользу. Мясо едим и сдаем – это раз, мужчинам шьем малицы, женщинам – ягушки. Это два. Лапы идут на обувь – на кисы и бурки, высушенные жилы – на нитки. Косточки – собакам, обломки рогов – играть детишкам. Отходов – никаких. Есть еще где-нибудь такое производство?

Такого – точно нет. Жаль, что олени водятся только в тундре. Другим регионам России они бы тоже не помешали.