Трудности перехода

О дефиците рублевой мелочи на полуострове «НИ» рассказал менеджер региональной программы фонда помощи хосписам «Вера» Георгий Чубун, вернувшийся из Крыма несколько дней назад: «Хождение рубля началось, а давать людям сдачу фактически нечем – металлические деньги не завезли. На рынках эта проблема решается просто: люди приобретают не килограмм товара, а объем, соответствующий 200 рублям. В магазинах сложнее». По данным крымских СМИ, местные банки меняют купюры на мелочь с большой комиссией. Однако первый заместитель председателя совета министров Крыма Рустам Темиргалиев еще 3 июня заявил, что нехватки мелочи в новом российском регионе нет.

Дефицит воды и монет – лишь одна из многих трудностей переходного периода. В мае на полуострове вступили в силу российские Правила дорожного движения. Они в сравнении с украинскими менее либеральны: так, если на Украине разрешенная скорость на автомагистралях составляет 130 км/ч, то в России – 110, кроме большегрузных фур (они не могут разгоняться более 90 км/ч). Российские штрафы за нарушение правил обгона и встречного разъезда, безопасной дистанции или интервала и езду в нетрезвом виде превышают украинские в разы. Российские водители обязаны ездить с фарами ближнего света даже днем, а на Украине фары в светлое время суток включают лишь в осенне-зимний период вне населенных пунктов. Кроме того, украинский водитель обязан лишь предъявить документы по требованию сотрудника ГАИ, а российский – передать в руки. Наконец, украинский водитель может рассчитывать на бюджетную компенсацию в случае ущерба из-за плохого состояния дороги, российскому же такого не положено.

Один из пострадавших от смены украинских ПДД на российские – отец маленькой Ани из Симферополя, больной раком мозга, подопечной фонда «Подари жизнь». Волонтеры фонда сейчас собирают семье деньги на детское кресло в автомобиль. Из-за отсутствия такого кресла отца девочки уже дважды штрафовали на пути к больнице: украинские законы перевозку младенцев без детского кресла не запрещали, российский КоАП же наказывает штрафом в 3 тыс. рублей.

Однако дорожные штрафы – наименьшая из бед, которая грозит крымским тяжелобольным после присоединения территории к РФ. «Сейчас очень сложная ситуация с обезболиванием. Все запасы, созданные при украинской власти, кончились, а поставки из России еще не начались. Этот вопрос решится быстро, но именно сейчас он стоит очень остро», – рассказал Георгий Чубун. По его словам, уже есть пострадавшие среди подопечных фонда. Одна из них – шестилетняя девочка, проходившая лечение в московских больницах, признанная инкурабельной и выписанная домой в Симферополь. «Сейчас она живет с родителями на аппарате искусственной вентиляции легких и получает только промедол. Это далеко не самое эффективное обезболивающее, при этом достаточно токсичное. Слава богу, пока у нее нет сильных болей», – рассказывает Георгий Чубун.

Даже после того, как проблема дефицита обезболивающих медикаментов будет решена, получать их крымчанам станет сложнее, добавил г-н Чубун: «Несколько лет назад на Украине был принципиально изменен порядок выдачи сильнодействующих и наркотических обезболивающих. Препараты там выдавались на срок до 15 дней, процедура по количеству необходимых подписей стала гораздо проще, ассортимент препаратов был шире. Есть медикаменты, которые раньше были доступны, а сейчас – перестали».

В целом, по словам г-на Чубуна, в «украинские» времена в Крыму паллиативная помощь раковым больным была организована лучше, чем в России: «Сейчас на 2 миллиона населения в Крыму действуют 4 хосписа для взрослых, которые распределены по разным городам. Для одного региона это очень круто, у нас таких регионов нет. Например, в Москве восемь хосписов на 13–14 миллионов».

Другая группа пациентов, лечение которой осложнилось из-за присоединения Крыма к России, – наркоманы, проходящие реабилитацию. Украина уже несколько лет проводит программу заместительной терапии, в ходе которой используются метадон и бупренорфин. Оборот этих веществ в России запрещен. В Крыму же их принимали порядка 800 пациентов реабилитационных центров, еще около 500 ждали начала курса. Как заявил на прошлой неделе главный нарколог Минздрава Евгений Брюн, сейчас 98% бывших «метадоновых наркоманов» Крыма проходят реабилитацию в российских реабилитационных центрах, и лишь единицы уехали на Украину продолжать лечение метадоном. Ранее руководитель Объ-

единенной программы ООН по ВИЧ/СПИДу (ЮНЭЙДС) Мишель Сидибе заявил, что приостановка программ заместительной терапии в Крыму «нарушает права пациентов на здоровье».

Прелести нового российского законодательства уже успели ощутить на себе и местные сексуальные меньшинства, рассказал «НИ» основатель правозащитного проекта GayRussia.Ru Николай Алексеев: «Мы подали заявки на проведение гей-парадов в двух городах – Симферополе и Севастополе. Нам отказали, сославшись на закон о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений. Мы это обжаловали в трех судах – московский признал запрет законным, а крымские пока не спешат рассматривать наши жалобы». По словам г-на Алексеева, украинские и российские представители ЛГБТ-сообщества традиционно собирались летом в курортном городе Симеиз, а теперь судьба неофициального гей-курорта оказывается под вопросом.

Неясно будущее и большинства крымских заключенных, рассказал «НИ» бывший глава общественной наблюдательной комиссии Москвы Валерий Борщев. По его сведениям, многие из них могут быть подвергнуты повторному суду из-за расхождений между уголовными кодексами России и Украины. Кроме того, сейчас заключенные, имеющие родственников на «материковой» Украине, испытывают большие трудности при попытках с ними связаться.

Гражданские активисты на полуострове также оказались в сложном положении, говорит «НИ» член Совета по правам человека при президенте РФ Елена Тополева-Солдунова: «К нам обратились порядка 40 представителей крымских организаций некоммерческого сектора. Они не могут обращаться на конкурсы правительственных и президентских грантов, поскольку один из критериев – стаж работы не менее трех лет, а им сейчас требуется перерегистрироваться. Кроме того, многие из этих организаций финансировались из-за рубежа и могут попасть под кампанию по борьбе с «агентами».

Многие восточные немцы после вхождения в ФРГ лишились работы и жилья