Ни денег, ни людей, ни техники: леса у нас сгорают не только из-за погоды

Виктория Павлова

Сибирь по масштабам огненной катастрофы превзошла Грецию, Турцию, Италию, США и Канаду вместе взятые. А ведь ещё леса горели и зачастую продолжают гореть в Карелии, Башкирии, Челябинской области, Красноярском крае, Чукотке и других российских регионах. Но никакой спешки в тушении пожаров и значительного улучшения ситуации, особенно в Якутии, не видно. Леса горели, горят и продолжают гореть – с каждым годом всё больше. «Новые Известия» попытались выяснить, что происходит, и почему никак не получается справиться с огнём.

Спасение сгорающих – дело рук самих сгорающих

Очевидцы, члены добровольческой организации «Общество добровольных лесных пожарных», принимавшие непосредственное участие в тушении огня в одном из очагов – на острове Путсаари, где располагается один из скитов Валаамского монастыря, рассказывают, что в непосредственной близости от скита воду сбрасывали даже с вертолёта, а чуть в стороне добровольцам приходилось действовать самостоятельно:

- Горящий лес к западу от скита тушим практически только мы. И это очень трудно, потому рельеф острова Путсаари — это высокие (около 80 метров) горки и ложбинки между ними, зачастую заросшие хвойным и лиственным низколесьем. По одной из таких ложбинок нам принесло кусочек верхового пожара, пришлось бросать проложенную рукавную линию и мотопомпу, они сгорели.

«Новым Известиям» также удалось связаться с добровольцем Михаилом (имя изменено по просьбе источника о сохранении анонимности – Прим.ред.), защищавшим от огня карельский посёлок Найстенъярви. Он отмечает, что значительный вклад в тушение пожаров внесли не власти, формально участвующие в организации и координации работ, а простые люди.

- Людей и техники в итоге оказалось достаточно, но тут тоже не обошлось без помощи неравнодушных: например, 500 м пожарных рукавов были закуплены и переданы пожарным когда всё горело. В Петрозаводске и других городах волонтерами были организованы специальные пункты, куда люди могли принести продукты и другие вещи первой необходимости, которые потом передавались тушащим и пострадавшим от пожаров. Где работа властей во всём этом? Действия властей, как мне кажется, имели больше показушный характер. Личное присутствие в тех населённых пунктах, к которым подходил огонь, звонки по громкой связи на камеру главы республики Артура Парфенчикова - я как волонтер никакого эффекта не увидел. Более действенные и своевременные меры позволили бы спасти десятки или даже сотни гектаров леса.

В Якутии населённые пункты и леса от огня защищают члены Добровольческого штаба по борьбе с лесными пожарами – работают более 600 человек. Причём необходимое элементарное снаряжение в виде кирзовых сапог, топоров и ручных опрыскивателей, питание добровольцев, медикаменты обеспечивается местными жителями также на добровольной основе. Региональные власти обещают только оплатить труд добровольцев, но когда это будет сделано – не известно.

Тушить не положено

А как же МЧС, в состав которого входят пожарные части? Оказывается, лесные пожары – не их проблемы. Доброволец Михаил лично столкнулся с этой проблемой.

- Я только непосредственно на пожаре узнал, что МЧС не тушит лесные пожары, если нет угрозы населённым пунктам. Ну горит и горит, вот когда к домам подойдет, тогда и приедут.

Но это не значит, что сотрудники МЧС бьют баклуши и с праздным любопытством наблюдают за огнём. В Карелии «эмчеэсовсцы» целыми сутками без отдыха тушили пожары. Просто не хватает людей. Раз у МЧС нет формальной обязанности тушить пожары, значит и нет необходимости в большом штате. Да и желающих идти на такую работу не так много – в Якутии зарплата пожарных, рискующих своими жизнями и здоровьем, составляет порядка 30 тыс. рублей и лишь немногим больше в летний пожароопасный период. Проблема известная, но власти не торопятся её решать. Так, глава Якутии Айсен Николаев вместо увеличения численности людей на днях предложил легализовать для пожарных переработки, хотя запрет работать более 8 часов для пожарных установлен не просто так – переутомление повышает риски навсегда остаться в горящем аду.

И если в Карелии, которая находится совсем недалеко от Москвы и Санкт-Петербурга, и которая стала важным туристическим центром после закрытия границ в пандемию, с техникой и оборудованием дела обстоят относительно неплохо, то в далёкой Якутии, на которую приходится 87% лесных пожаров России, все иначе. В Горном улусе Якутии вынуждены справляться подручными средствами, не имея ни раций для координации работ, ни GPS-навигаторов для выхода к очагу возгорания. Такая спонтанная деятельность вслепую по эффективности не может идти ни в какое сравнение с чётко спланированными действиями хорошо оснащённых профессионалов.

Власти забыли выделить деньги? Вовсе нет – регулярно выделяются миллиарды рублей на обновление противопожарной техники и оборудования. Так, по оценке Счётной палаты, за период с начала 2019 года по октябрь 2020 года на эти цели из федерального бюджета было выделено 9,226 млрд рублей. И их распределили между федеральными округами. Только вот суммы субсидий различаются несильно, а площади лесов – кардинально. В итоге получается, что Северо-Кавказский федеральный округ получил в расчёте на 1 га леса в 89 раз больше денег, чем Дальневосточный федеральный округ – 310,6 рублей против 3,5 рублей.

И закупаемая техника, увы, это не пожарные самолёты дальнего радиуса действия. На Дальнем Востоке только на 5,7% лесов могут применять эту технику. А в среднем по России только 16,6% лесного фонда можно тушить новой техникой.

При этом регионы, как выявила Счётная палата, жалуются на то, что нормативы по обеспечению техникой не соответствуют их потребностям – в Якутии, Забайкальском и Красноярском краях не хватает мобильных лесопатрульных комплексов, моторных лодок, автоцистерн и вездеходов. А в Калужской области и Хабаровском крае избыток тракторов, седельных тягачей и плугов. Отголоски плановой экономики, когда регионам приходится покупать то, что положено, а не то, что надо. И такими темпами обеспечивать регионы техникой придётся очень долго: потребности на много миллиардов рублей, а с 2007 года закупки проводились только 3 раза.

Инфографика Счётной палаты

Тактика замалчивания

Всё опять упирается в то, что в России правительство считает, что тушить пожары имеет смысл только там, где живут люди. А всё остальное – «экономически невыгодно». Поэтому регионы западнее Урала получают куда большее финансирование. Это же касается и оплаты работы подразделения Федерального агентства лесного хозяйства (Рослесхоз) – Авиалесохраны. Если в центральной части России ведомство получает 24 рубля в расчёте на 1 га подконтрольного леса, то в Якутии – 6 рублей.

Москва от полыхающей тайги далеко, всех проблем из особняка на Пятницкой улице (там располагается Рослесхоз) не понять, но и в регионах власти тоже не отличатся рвением. Ещё в начале июня в Якутии, когда лесные ещё не превратились в глобальную катастрофу, бороться с огнём поручили улусам (муниципалитетам), у которых бюджеты на природоохрану находятся в пределах 20 – 30 тыс. рублей. Режим ЧС, который открывает новые возможности по финансированию, на региональном уровне в Якутии был введён только 8 августа. Проблемы как будто и не было, она старательно замалчивалась. Только 9 августа проблема поднялась на уровень Владимира Путина, который поручил до сентября выделить дополнительные средства и оценить необходимость привлечения МЧС и сил Минобороны. Греки не стеснялись и вовремя попросили помощи, а власти Якутии тянули до последнего.

Систему разрушили, а новую не создали

Многих проблем можно было бы избежать, если бы очаги возгорания обнаруживали в зачаточной стадии. Но реформа Лесного кодекса, проведённая в 2006 году, оказалась почище оптимизации системы здравоохранения. Лесничества закрыли, сотрудников лесной охраны уволили, а леса сдали в аренду компаниям, которые не несут никакой ответственности. У леса теперь нет хозяина, который за ним бы следил. В Швеции, кстати, 50% леса находится в частном владении, а владельцы напрямую заинтересованы в сохранении собственных активов. В Канаде только 6% леса принадлежит частникам. Но остальная часть – строго поделена государственными структурами. Бесхозного леса там нет.

В Минприроды есть расчёты, согласно которым численность сотрудников лесной охраны необходимо увеличить на 18 тыс. человек, то есть примерно в 2 раза. Но всё равно расширенный штат будет трёхкратно отставать от численности сотрудников 2005 года. Вопрос финансирования также остаётся открытым – по предварительным расчётам дополнительно потребуется 9,6 млрд рублей. И это только начало восстановления системы охраны леса. По оценке Greenpeace, регионы нуждаются в ежегодном финансировании на уровне 100 млрд рублей. Сейчас же они получают только порядка 30 млрд. Ответ на запрос "Новых Известий" о том, как ведомство справляется с этой проблемой (известна она давно – Счётная палата акцентировала на ней внимание ещё в 2016 году) и была ли польза от реформы, на момент публикации от Рослесхоза получить не удалось. Если таковой все же последует, мы обязательно его опубликуем.

А пока нет ни денег, ни людей, власти оправдываются тем, что Рослесхоз обслуживает не все леса. А значит и тушить пожары некому. Так, в прошлом году при общей площади пожаров в 9,1 млн га, в зоне обслуживания Рослесхозом горело только 1,76 млн га. Авиалесоохрана подключается, когда огонь приходит в обслуживаемые зоны, МЧС – когда огонь подходит непосредственно к домам, а власти Якутии – когда катастрофа начинает привлекать международное внимание (не без участия голливудских звезд). «Ничейный» огонь тем временем продолжает уничтожать запасы сена, пастбища и вечную мерзлоту, из-за чего сильно возрастают выбросы парниковых газов, повышающих температуру Земли ещё сильнее. Результат бездействия – люди задыхаются и остаются без жилья, корма для скота не хватает, климат ухудшается, а вероятность пожаров в будущем только увеличивается.