Глава петербургского отделения партии «Справедливая Россия», депутат Госдумы Оксана Дмитриева

– Оксана Генриховна, вы считались и считаетесь одним из лидеров «Справедливой России». Ожидали, что по окончании съезда не войдете в президиум центрального совета партии?

– С учетом того, какие процессы происходили после опубликования открытого письма питерской организации, такие кадровые решения были вполне ожидаемы. Скорее, для меня было неожиданностью то, что так много людей в открытом голосовании меня поддержали (130 делегатов съезда из 415 присутствовавших. – «НИ»).

– То есть вам было известно заранее, что Николай Левичев будет выступать за исключение вас из президиума?

– Заранее, конечно, известно не было. Но можно было предполагать по той кампании, которая была развернута против питерской организации внутри партии.

– Означает ли ваше исключение из высшего руководства раскол в партии? Или, может, это означает, что руководство партии не готово к активной внутриполитической борьбе?

– Организационного раскола в партии нет. По крайней мере на данный момент. Но то, что есть разные позиции, разные подходы к действиям в партии, к ее позиции и подбору кадров, это безусловно. На самом деле водораздел не только и не столько в степени оппозиционности. Оппозиционность ведь можно имитировать: громко выкрикивать резкие лозунги, не имеющие никаких шансов на реализацию. Водораздел проходит на самом деле между профессионалами или непрофессионалами; это партия профессионалов, предлагающая продуманный альтернативный курс нынешней власти, или кооператив по решению бизнес-интересов. Водораздел больше здесь, нежели в степени оппозиционности. Я принципиальный противник маргинализации протеста, эпатажных законопроектов и популистских, непродуманных заявлений и действий. Не должно быть оппозиционности ради оппозиционности, но если профессиональное мнение партии отличается от позиции правительства, то оно должно последовательно и профессионально отстаиваться.

– Считаете ли вы, что с вашим уходом из президиума партии победили те, кто стоит на стороне, как вы говорите, непрофессионализма и непоследовательного отстаивания интересов партии?

– Нет, там разнонаправленные вектора, скажем так. В состав президиума вошел Шеин (Олег Шеин, глава астраханского отделения партии. – «НИ»), вошла Галина Петровна Хованская (депутат Госдумы. – «НИ»). То есть линия последовательного профессионализма представлена. Другое дело, как эти разнонаправленные вектора сложатся. Это покажет время.

– Но получается, что в результате той кампании, которая была развернута против вас со стороны Николая Левичева и его сторонников, победа осталась за ним?

– Опять же результат неоднозначен. С одной стороны, питерская организация считает, что задачи, которые были определены в письме питерского отделения, в большей части реализованы. Из задач, которые были в открытом письме, две реализованы, одна пока под вопросом. Единоначалие было восстановлено, и Николай Левичев перестал быть председателем партии. С другой стороны, четкость позиции, что это оппозиционная партия профессионалов социал-демократической направленности – сказать, что это в полной мере реализовано в расстановке кадровых приоритетов, нельзя.

– Приход Николая Левичева на пост председателя партии в свое время был попыткой что-то в партии изменить, сделать ее более активной, внести новую струю. Означает ли возвращение Миронова на пост председателя возврат на старые позиции?

– Так сложно сказать. Ситуация меняется в стране, меняется экономическое положение, полностью изменилось законодательство, касающееся деятельности политических партий. То есть изменился текущий экономический момент, изменился текущий политический ландшафт, и настроения в обществе тоже изменились. Какая это ситуация? В экономике это стагнация, вернее, стагфляция, когда благоприятная экономическая конъюнктура практически исчерпана. С другой стороны, люди начинают осознавать тупиковость социально-экономического курса. И в смысле неулучшения своего материального положения, и в смысле отсутствия рабочих мест для образованных, квалифицированных людей. Отсюда активность так называемого «креативного класса». Вовлекаются в политическую жизнь совершенно новые слои населения, новые поколения, которые совсем другие – они мыслят по-другому, перед ними стоят иные задачи. Текущий политический ландшафт: ни у кого нет монопольной лицензии на политическую деятельность, много партий, возврат одномандатных округов. Парламентские партии испытывают жесткую конкуренцию со стороны новых, непарламентских партий. И партия является конкурентоспособной и способной завоевывать доверие, если она на эти вызовы реагирует. А если не реагирует, то избиратель в свою очередь не реагирует на такую партию.

– Означает ли это, что партия должна больше оппонировать власти?

– Партия должна оппонировать профессионально. Дело в том, что просто ультрамаргинальность и забалтывание каких-то вопросов, во-первых, не является реальным оппонированием. А во-вторых, это не будет популярно у избирателей. Запроса на крикунов-маргиналов со стороны общества нет. У нас теперь 74 партии, и каждая из них может придумать лозунги какие угодно оппозиционные и какие угодно привлекательные. Поэтому запрос будет только на ту оппозицию, которая может представить профессиональную программу, где граждане будут уверены, что если партия придет к власти, то она будет знать, что с этой властью делать. Более того, если бороться с основным конкурентом – «Единой Россией», то только с высоты профессионализма и нравственного превосходства. Очень много будет значить не только профессиональная, но и нравственная репутация. Поэтому оппонировать просто в виде лозунга «Если «Единая Россия» голосует так, то голосовать наоборот», смешно. Оппонировать нужно там, где есть предмет для оппонирования.

– В таком случае, что в партии и ее курсе следует изменить?

– Это должна быть партия, которая реально предлагает альтернативу. И альтернатива должна быть профессиональной и последовательной. Пример последнего времени с реформой РАН наглядно показывает, какая оппозиция нужна стране и полезна для нее. Оппозиция должна решительно брать на себя ответственность там, где такой шанс ей предоставляется. Реформа РАН была осуществлена через изменение бюджетного законодательства, которое имело следствие – разрушение научного потенциала. Чёрт прятался в деталях и формулировках. И здесь нужно было просто вести стойкую профессиональную линию, которая была бы воспринята и могла бы привести к удовлетворительному решению. Однако больше половины фракции (в Госдуме. – «НИ») голосовали «за» в окончательном третьем чтении, окончательная позиция комитета по науке по второму и третьему чтениям была «за». А комитет по науке Госдумы по пакетному соглашению – наш комитет, там наш председатель, следовательно, наша ответственность. В комитете не было большинства «Единой России». Более того, власть была готова воспринимать альтернативную точку зрения, была очень озабоченная позиция спикера Сергея Нарышкина, который прикладывал все силы для сохранения научного потенциала. Были и разные позиции в правительстве и, как выясняется, у президента не было однозначной позиции. И в итоге оказалось, что по инициативе президента реформа на год заморожена… Неправильное решение, которое было принято не без участия оппозиции, теперь все равно исправляется, по крайней мере, предпринимаются попытки его исправить, но уже на совсем другом уровне. Обратный пример успешного стойкого оппонирования – это блокировка закона о создании Росфинагентства. Я тогда заняла жесткую позицию, что закон концептуально плох и никакими поправками его не исправишь. Меня поддержали и ученые-экономисты, и КПРФ, в ряде регионов эсеры поставили вопрос в региональных парламентах. В итоге проект закона благополучно застрял во втором чтении.

– Несколько дней назад Илья Пономарев вышел из «Справедливой России». Как вы относитесь к его решению?

– С сожалением.

– Согласны ли вы с мнением Пономарева, что «партия не сумела определиться со своим будущим» и «сейчас двигается в никуда»?

– Есть положения, о которых говорил Пономарев, которые я разделяю. Есть те, где я не со всем согласна.

– Вы неоднократно заявляли о намерении принять участие в губернаторских выборах в Петербурге. Не изменились ли эти планы после партийного съезда?

– Нет, абсолютно не изменились, даже укрепились. Я давно говорила, что буду участвовать в губернаторских выборах, поскольку есть многочисленные обращения со стороны избирателей, различных политических сил и гражданского общества. Я буду участвовать в губернаторских выборах вне зависимости от того, когда они будут по времени, и вне зависимости от того, при каком законодательстве и при каких условиях они будут проходить. Но я уже неоднократно обращала внимание на то, что представитель оппозиции имеет реальные шансы на победу, только если он будет выступать как единый кандидат от оппозиции и будет поддержан парламентскими партиями, институтами гражданского общества и теми партиями, которые наиболее популярны в регионе. В Петербурге это прежде всего «Справедливая Россия», КПРФ и «Яблоко».

– Речь идет именно о едином кандидате? Вы намерены вступать в переговоры с другими партиями?

– Конечно, я буду обращаться за поддержкой к КПРФ и «Яблоку», а также к очень влиятельным в Санкт-Петербурге институтам гражданского общества.

– Будете выдвигаться от «Справедливой России»?

– Я уже сказала, что буду выдвигать свою кандидатуру в любом случае. Но в настоящий момент, конечно, я надеюсь на поддержку «Справедливой России».