Царица среди равных

Большой, на сцене которого примадонна пела десятилетиями, с радостью предоставил проекту свою площадку. «Театр, который не умеет чтить свою историю, – не театр», – заметил по этому поводу директор ГАБТа Владимир Урин. Ажиотаж по поводу билетов был такой, что Урин полушутя-полусерьезно обмолвился: в дни перед концертом к разрывающемуся телефону он не подходил. Публику не смущали даже цены: капельдинерши на балконе четвертого яруса с воодушевлением рассказывали, что билет к ним стоил 12 тысяч. Возникло предположение, что нужно было бы повторять «Оперный бал» не меньше недели подряд – лишь тогда смогли бы попасть все желающие.

Участников концерта собирали за год до проекта: ведь график известных певцов и певиц расписан на несколько лет. Собрались вокалисты разных поколений, друзья и коллеги певицы, члены круга оперных небожителей, где все друг друга знают – и цену себе знают тоже. Организаторы (Фонд Елены Образцовой) сообщили, что никто из приглашенных не отказался, «не стал искать причин не приехать». Режиссер «Оперного бала» глава «Геликон-оперы» Дмитрий Бертман тоже не скрывал гордости от того, что на концерт собрались «самые-самые первачи». Понятно, что Дмитрий Хворостовский, например, не мог не участвовать: он до сих пор вспоминает выступление юбилярши в вердиевской «Аиде» в Метрополитен-опере. Тогда страдающая от неразделенной любви Амнерис-Образцова «спела, как раненая львица», а после арии действие остановилось на пятнадцать минут из-за оваций. Баритон Бруно Пратико когда-то пел с Образцовой в «Дочери полка». Танцовщица фламенко Мария Пахес не могла не поддержать энергетикой национального испанского танца оперный образ Кармен – одной из лучших партий Елены Васильевны. Дирижер из Америки Юджин Кон, руководивший оркестром Большого театра, выбран тоже не случайно: в молодости он был концертмейстером великих европейских вокалистов – Ренаты Тебальди и Лучано Паваротти. А некоторые звезды, например, Анна Нетребко и Хосе Кура, впервые появились на сцене Большого театра.

Режиссер Бертман поместил действие в атмосферу старинного бала: декорации и костюмы хора, как и сам хор, приехали в Большой театр из геликоновской оперы «Царица» (о Екатерине Второй). В начале действия толпа в камзолах, фижмах и парках спела «Радостно, весело в день сей» (фрагмент из Пиковой дамы» Чайковского) и торжественно вывела на сцену героиню праздника. На большом экране сменялась кинохроника ее партий: голос и актерские возможности Образцовой впечатлили публику так же сильно, как и ее сценических партнеров: видно было, какое удовольствие от совместной работы в спектаклях 1980-х годов получают Пласидо Доминго или Владимир Атлантов.

Концерт длился почти четыре часа и вместил многое. Ведущий Владимир Молчанов напомнил, что Герберт фон Караян считал эту певицу «талантом из мифа». Пласидо Доминго в виртуальном поздравлении назвал Образцову «совершенно невероятной Еленой». Мария Гулегина переживала страсти иудейки Абигайль из «Набукко» и итальянки Тоски из «Тоски». Кура рыдал, как паяц из «Паяцев», и во время арии Калафа из «Турандот» объяснялся в любви Образцовой, картинно простирая к ней руки. Ольга Перетятько играла серебристыми руладами в гавоте из «Манон» Массне и в куплетах куклы Олимпии из «Сказок Гофмана». Пратико сыпал итальянской скороговоркой в отрывке из россиниевской «Золушки». Юлия Лежнева самозабвенно виртуозничала в том же Россини, но в другой опере. Екатерина Сюрина вальсировала голосом, исполняя Джульетту из шекспировской оперы Гуно. Хворостовский преображался то в Демона из одноименной оперы – и тогда, грозно сдвинув брови, выводил знаменитое «На воздушном океане без руля и без ветрил», – то, распевая серенаду, прикидывался сластолюбивым моцартовским Дон Жуаном. Динара Алиева разбавила оперный поток легкостью испанской сарсуэлы. Хибла Герзмава брызгала комедийным темпераментом Адины из «Любовного напитка». Анна Нетребко роскошно спела две разные по стилю арии: сперва холодила душу злодеяниями вердиевской леди Макбет, потом горячила кровь драмой Манон из оперы Пуччини, под конец слившись в страстном поцелуе с партнером.

Финал с шампанским, распиваемым звездами во время двух «Застольных» (из «Макбета» и «Травиаты»), ознаменовался золотым дождем из-под колосников и всеобщими криками «браво». Но главное, что, не довольствуясь ритуальным сидением в ложе и получением букетов, неугомонная Образцова спела на своем юбилее. Она вышла в партии Старой Графини из «Пиковой дамы» и показала, что ее коронные глубокие «низы» по-прежнему о-го-го какие.