Наши зажгли

Надо отдать должное официальным лицам, все праздничные мероприятия они посещали исправно, стараясь к любым формальностям отнестись неформально. Особенно это удавалось президенту Российского фонда культуры Никите Михалкову. Слегка помятый от бессонных ночей вид компенсировала благостная обворожительная улыбка, которая действовала на публику магнетически – появление Никиты Сергеевича всюду сопровождалось овациями.

«Русская ночь» – центр фестиваля, его золотая или даже бриллиантовая середина. На «Русской ночи» едят русское, а пьют почему-то дагестанское. Привозить в винную державу дагестанские коньяки и сомнительные «зубровки» времен нашей студенческой юности можно лишь в качестве «экзотики», но поить почтенную публику дагестанским вином с амбициозным названием «Лоза» – это уже наглость. На «Русской ночи» можно петь русские песни и водить русские хороводы вместе с артистами фольклорного театра из Череповца, но привозить на родину великих Кутюрье новые коллекции русских домов моды («Вемина» и «Русский силуэт»), демонстрировать их на подиуме на полном серьезе, без всякой иронии – уже как-то диковато. Правда, приглашенная звезда, нестареющий Пьер Карден смотрел на это пиршество безвкусицы с видимым удовольствием – глаза его не округлялись, ни один мускул не дергался. Кардену было хорошо, он только что получил из рук Михалкова драгоценный приз «за вклад в укрепление культурных связей между Россией и Францией» и, наверное, поэтому был готов на все.

Впрочем, если «Русская ночь» – это череда праздных наслаждений, то кино, музыка и балет – это уже серьезная работа. Все тематические вечера проходили при абсолютных аншлагах, и зря перестраховались организаторы, стараясь предъявить публике «чего попроще» – запиленные гармошки, «9 роту», средненький балет Эйфмана «Анна Каренина» и микрофонные вокализы красавицы и светской львицы Марии Максаковой.

Фестивалю явно не хватало риска, разнообразия, масштаба. Вечер Шостаковича, завершавший программу, был сконструирован словно «на экспорт» – на скромную по размерам сцену запихали и оркестр «Московия» с дирижером, и «Новый имперский русский балет», и вокалистку с прилепленным к щеке микрофоном, а сверху еще спустили экран. В результате получился какой-то неопрятный набор, исполненный в стилистике музыкально-драматических композиций, где тесно было всем – танцоры спотыкались и толкались, оркестр был еле слышен, вокалистка голосила плоским белым звуком, а пианист вынужден был переквалифицироваться в таперы, сопровождая популярными мелодиями бегущие по экрану кадры.

Абсолютного успеха добились уличные танцоры и музыканты (ансамбль народного танца «Гармония» и оркестр русских народных инструментов «Русские напевы») – на площади перед Дворцом публика неустанно бисировала и подпрыгивала от возбуждения. Желающие сфотографироваться с настоящей русской красавицей или с румяным парнем в косоворотке становились в очередь. Людям хотелось праздника, и наши им праздник обеспечили – правда, ограничились лишь выступлениями на площади, обещанных дефиле вдоль набережной Круазетт почему-то не было.

Три российских фильма, показанных во Дворце, прошли с переменным успехом – «Настройщик» показался длинноватым, «9 рота» – холодным, зато «Космос как предчувствие» был принят аплодисментами. Ожидаемых кинозвезд и киноавторов не было – русское кино было представлено Аллой Демидовой, которая очень естественно вписалась в живописные интерьеры Лазурного берега. Среди публики мелькали знакомые лица молодых российских талантов – Дениса Мацуева и Нади Михалковой, но их участие в фестивале ограничилось короткими интервью для российских каналов.

Главные вопросы, начинавшие все протокольные и непротокольные встречи, – для кого и для чего Канны и Москва сливаются в объятиях на пять августовских дней? – пока остаются без внятного ответа. Здешняя публика, слегка расслабленная от пляжей и ресторанов, вполне демократична – загорелые счастливые люди привыкли получать удовольствие от всего, по части культуры они на зависть всеядны и неразборчивы. А поскольку в Каннах всегда «что-то происходит», один фестиваль сменяет другой, «Русские сезоны» рискуют потеряться, размыться в этом праздничном изобилии. А ведь есть что показать, ей-богу! Тот же Мацуев мог бы сесть за рояль, и на его сольные концерты съезжалась бы элитная тусовка со всего побережья. У той же Аллы Демидовой есть великолепная ахматовская программа с участием симфонического оркестра – чем не роскошь для русской эмиграции и французских интеллектуалов, коих здесь тоже немало. На выставке «Наш Дагестан» можно было устроить ярмарку ремесел – чеканки, серебряные украшения и ковры разлетались бы на сувениры в считанные минуты. А частушки и хороводы можно было заменить духовыми оркестрами и устроить настоящую танцплощадку под пальмами. Танго «Утомленное солнце» идет Никите Михалкову не меньше «Калинки».