Киновед Наум Клейман

– Прежде всего, конечно же, моя глубокая благодарность всем, кто подписался под этим письмом. Некоторые из подписавших послание выросли, так сказать, в нашем музее, как Андрей Звягинцев, Алексей Попогребский...

– Так что же будет теперь с музеем?

– Ни о чем пока что нельзя говорить наверняка. Если Мединский (Владимир Мединский, министр культуры РФ. – «НИ») сдержит свое слово и передаст мемориальный комплекс, связанный с Эйзенштейном, ГМИИ имени Пушкина – замечательно! Крупнейшему режиссеру и теоретику нашего и мирового кино ютиться на протяжении полувека в двух комнатах «хрущевского» типа, при полном отсутствии необходимых для музейной экспозиции условий, – это, я бы сказал, просто противоестественно!

– Но это только мемориальные вещи Эйзенштейна, а все остальное?

– Давайте по порядку... Как правильно требует общественность, должен быть проведен конкурс на должность директора Музея кино. Так было в сложных случаях с музеями в Кижах и Гатчине, так было в Зубовском институте в Петербурге – и это помогло развязать узлы! Совершенно цивилизованная процедура. Лариса Солоницына, быть может, профессиональный редактор ведомственной газеты, но как музейщик она попросту некомпетентна. И Секретариат Союза кинематографистов, говорящий о ее компетентности, не полномочен ни решать кадровые вопросы государственного музея, ни определять профессионализм в музейном деле.

– Но, кажется, рассматривается вариант и с вашим возвращением...

– Видите ли, я не крепостной, чтобы туда-сюда меня передвигать. И я не вернусь. Поверьте, я не барышня-институтка, чтобы тут кокетничать. Буду, конечно же, участвовать в защите и в жизни музея, которому отдал четверть века своей жизни, но... все же я, наверное, «шестидесятник» и в нынешнюю структуру «культурного менеджмента» не вписываюсь... Мне уже 77 лет, сколько там еще осталось... А при этом ведь и сколько еще всего хотелось бы сделать...

– Допустим, состоится конкурс, будет профессиональный директор...

– Нужно подходящее здание. Про меня кто-то распространяет слухи, что я от всего отказывался. Это неправда. Были два варианта уже разработанных с архитекторами проектов. В павильоне под мухинской скульптурой «Рабочего и Колхозницы» у ВДНХ – Лужков вдруг не разрешил. Не состоялся и вариант с размещением Музея кино в НИКФИ (Научно-исследовательский кинофотоинститут): мы представили разработку – и через два дня узнали, что приказ министра отменен, до сих пор не знаем почему.

– Ясно же, откуда ветер дует...

– Имеете в виду – политика? Все нам хотят ее «пришить». Нет! То, что происходит с Музеем кино, – не политическая проблема. Дело, вероятно, в чьей-то алчности и определенно в отсутствии компетентности. Ну, скажите, какая может быть политика, если уж кто-кто, как не мы, продвигали, поднимали из неизвестности и возвращали зрителю именно наше отечественное кино?.. Первые полные ретроспективы Кулешова, Барнета, Ерофеева и многих других классиков прошли у нас. Но и новые имена при этом прозвучали тоже впервые у нас. Параллельно мы строили мосты между отечественным и мировым кинематографом: впервые показали ретроспективы великого индийца Сатьяджита Рея, великого японца Ясудзиро Одзу, великого шведа Ингмара Бергмана, всех лидеров «Молодого кино» Германии, Испании, Чили, Финляндии… И мы помогали, устраивали ретроспективы и выставки российского кино во многих странах мира. Воспитать вкус нашего зрителя – вот что было и остается нашей целью.

– А здания так и нет?..

– Пока нет.

– А если Пушкинский возьмет под свою эгиду не только Эйзенштейна?

– Прекрасно! Многое зависит и от того, какие пространства будут у Пушкинского, какие возможности. Вот символический пример: лондонская Тейт-галерея – музей облагородил целый район города. Надеюсь, подобное будет и с успешно развивающимся Пушкинским музеем... А о присутствии Музея кино внутри Музея изобразительных искусств мы говорили еще в бытность Антоновой директором. Она очень активно поддерживала эту идею. Сейчас она – президент ГМИИ, авторитет, и влияние ее в международном музейном мире по-прежнему огромно, и она – за Музей кино в составе ГМИИ. Понимаете, если бы не было музеев, то Рембрандт и базарные художники стояли бы на одной ступени. Так же и с кинематографом. И вот почему и нужен настоящий Музей кино.

– Музей кино без Наума Клеймана?

– У нас есть подлинные профессионалы и в музейном мире, и среди кинематографистов. А у меня есть журнал «Киноведческие записки», где я – главный редактор, но которым я мог пока что заниматься лишь редкими свободными ночами и по выходным дням. У меня есть – подумайте только! – еще неисследованный Эйзенштейн: два тома его замыслов, мы с молодыми сотрудниками Научно-мемориального кабинета Эйзенштейна готовим их вместе с РГАЛИ (Российский государственный архив литературы и искусства). Три большие книги Сергея Михайловича уже изданы и переводятся сейчас на многие языки. Ну а потом... время покажет.