Posted 24 февраля 2010,, 21:00
Published 24 февраля 2010,, 21:00
Modified 8 марта, 07:11
Updated 8 марта, 07:11
Эпоху подверстали к вождю
Само место проведения выставки – концептуально. Именно в Манеже произошел главный художественно-политический конфуз 60-х, тот, что негласно окрестили «кровоизлиянием в МОСХ». В 1962 году на втором этаже Манежа (тогда еще авторства Бетанкура-Бове (а не нынешнего новодела) первый секретарь ЦК Никита Сергеевич Хрущев поносил на чем свет стоит художников, которых для простоты всех записали в «абстракционисты». Правда, сегодня в манежных залах тот эпизод представлен вполне благопристойными снимками Александра Устинова, создающими иллюзию спокойной беседы о скульптуре Эрнста Неизвестного (так уж сложилось, что позже именно Неизвестный сделает надгробие Хрущеву). Вообще, ощущение, будто выставка – не стремясь расставлять акценты, избегая оценок – стремится стать скорее мемориальной.
Одна из первых фотографий в залах Манежа сохранила степенный, статичный, как было принято еще до революции, портрет Хрущева с женой Ефросиньей 1915–1916 годов. Он сидит, она стоит подле – оба в торжественном ожидании снимка. Один из последних «кадров» на выставке – тот самый памятник Хрущеву на Новодевичьем кладбище, созданный Неизвестным. Между ними – бесконечные визиты и делегации, парады и колхозы, «Таганка» и «Современник», безумная кукурузная посевная кампания и строительство Берлинской стены. Травля Пастернака и публикация «Одного дня Ивана Денисовича». Первый Международный конкурс имени Чайковского и Первый Международный московский кинофестиваль – вот они, в кадре.
«Хрущев и его время» – это в первую очередь про него, не про эпоху. Вернее, время здесь стоит в очереди за длиннющей вереницей его официальных и неофициальных портретов. Хрущев оставил после себя такой непосредственный фотопортрет, каких страна еще не видала. Вот он в 56-м году вместе с Кагановичем и Булганиным, которые год спустя выступят за отставку первого секретаря и попадут в «антипартийную группу». Вот вальяжный Хрущев, заложив руки за спину, стоит на крыльце Белого дома в Вашингтоне – стоит по-барски, пока его снизу-вверх изучает фотообъектив Дмитрия Бальтерманца. А вот он с партийцем Бурмистенко лежит, развалившись, на берегу Днепра. Он был неоднозначной фигурой, таким же был период его власти.
Этот период записался на «луковицу памяти» страны «Оттепелью» Эренбурга, появлением шестидесятников, ожиданием свободы, желанием говорить и полетом Гагарина. Кровавым наведением «порядка» в Венгрии, расстрелом рабочих в Новочеркасске, Карибским кризисом… На XX съезде принялись раскручивать гайки сталинского режима, потом выявились перегибы хрущевской политической линии. История фильтрует хрущевскую эпоху, припоминает факты, распределяя их в колонки со знаками плюс и минус. Время с противоречивым лицом. Если выбирать из сотен показанных фото одно, то, пожалуй, это будет кадр, сделанный Леонидом Бергольцевым. Страж порядка – перед ним стоит некий гражданин. Один показывает вправо, другой – влево. И это называется «В поисках истины»…