Венецианский фестиваль пригласил «Преступного человека»

Диляра Тасбулатова

В своё время, когда Дмитрий представил на «Кинотавре» свой дебют «Другое небо» (о жизни таджика-гастарбайтера в Москве), сам Андрей Плахов сравнил его с ни с кем иным, как с Пазолини.

Родство с великим итальянцем, по мнению Плахова, «обозначилось в поисках истинной природы образов в низких социальных сферах, в кругах люмпенов, заблудших тел и душ».

Другой критик назвал этот фильм «многоуровневым произведением, которое не поддаётся обузданию или поиску каких-то параллелей» (я, правда, не совсем поняла, зачем «обуздывать» фильмы, но это ладно).

Лестные отзывы подкрепились призами и дипломами на многих фестивалях, западных в том числе: Мамулию полюбили и критики, судьи, как известно, решительные и строгие, и директора фестивалей, и интеллектуалы «смежных» профессий (ну те, до кого фильм дошел, у нас же весь прокат занят исключительно голливудской развлекухой).

Тем не менее не снимал он долго – перерыв сначала длился два года («Другое небо» было снято в 2010-м, «Избранник», соответственно, - в 2012-м). Поговаривали, что Мамулия мечтает сделать «Преступление и наказание» (да он и сам говорил мне об этом), но проект застопорился. Сто подходов (думаю, не меньше) к Минкульту результатов не дали: да там такая стена, которая всё неприступнее, скоро, не ровен час, появится ров с водой. Денег нет, но вы держитесь, как говаривал наш премьер.

Вот Мамулия и держался. Вместо того чтобы тихо спиться в Доме кино (оттуда, правда, уже и привычные ко всему алкоголики разбежались), он затеял киношколу, открыл ее – причем в красивом месте, на территории бывшего Винзавода, где теперь арт-пространство и даже лифты расписаны под Мондриана: симпатично, в общем. И я сподобилась – Дмитрий пригласил меня поговорить со студентами, как смотреть фильмы (дело непростое, как ни странно, но это офтоп). Это я для того пишу, чтобы не списывать тассовки, а создать более яркий образ российского участника Мостры, нашего, россиянина, хотя и грузина, хотя и отчасти (там смесь кровей, но это тоже офтоп).

Гордость, так сказать, распирает. А то ведь «они» (перестроечная мода на Россию давно прошла) считают нас пусть и «экзотичными», но не очень-то понимают: российские фильмы редко добираются даже до берегов Вислы. Между собой «они» так и говорят: мол, у берегов Вислы Европа кончается: поэтому, обидно, черт побери, что у наших молодых гениев почти нет каннско-венецианских призов, Висла-то ладно. И это притом, что в Каннах и Венеции полно весьма заурядных опусов.

В общем, Мамулия - образ и правда яркий – студенты его обожают, авторитет у него непререкаемый, ибо он – интеллектуал, настоящий, без дураков. Дураков там точно нет: с собой не берет, ходит или один, или с умными, да и конкурс там строгий, даже слишком.

Да что студенты: я сама от него пряталась. Пригласит кофе попить в «учительской» перед занятиями и невзначай так скажет: ну вы, конечно, читали письма Хайдеггера (к кому, не помню). Нет, товарищи, не читала и в ближайших планах не держу. Или, того хлеще, говорит: ну вы, конечно, придерживаетесь неокантианства. Ну, я ему и говорю, что, конечно, придерживаюсь, чего же мне еще придерживаться, не марксизма же с ленинизмом пополам. А он, такой, и говорит: Маркс – интересная фигура. А уж Маркузе…

В общем, интеллектуал. Несмотря на относительную молодость, старой такой закалки. Потому и фильмы у него такие: ведь главное в кино, извините, это мысль. С формой еще худо-бедно справиться можно: на то существуют педагоги и киношколы. Но если мыслей в голове не густо, то, извините, формой не прикроешься. Ну, для тех, кто понимает: вот об этом мы с ним, в частности, и говорили.

Вообще, как уже было сказано, российское присутствие на фестивалях такого уровня весьма скромно: когда я, бывалочи, в большом итоговом репортаже с крупных фестивалей привычно называла главу о нашем участии «Русские идут», надо мной в редакции сильно потешались. Куда это они идут, господи прости: пара фильмов, причем один документальный, один в основной программе – вот тебе и «нашествие».

Собственно, и в этом году так: кроме Мамулия, с полноценным фильмом и в хорошей программе с репутацией, покажут документальный фильм Андрея Андреевича Тарковского, сына великого режиссера – естественно, об отце.

И еще свой новый проект представит Алексей Герман: как пишет ТАСС, режиссер сказал, что «На Венецианском фестивале у нас будет представлен проект фильма, артисты, технологические решения, сценарий, система спецэффектов, которые тоже специально разрабатываются для фильма. Венецианский кинорынок - это рынок проектов, которые находятся в стадии производства. Всего из большого количества фильмов по всему миру было отобрано около тридцати. Презентация нашего проекта на Венецианском кинофестивале будет проведена еще и для того, чтобы уточнить, в каких странах фильм выйдет. Потому что фильм будет выходить не только в России, мы планируем провести переговоры с дополнительными сопродюсерами, которые могут войти в проект. Действие фильма разворачивается в первый год Второй мировой войны. В центре сюжета - совсем молодые девушки, которые отправились на фронт летчицами» (конец цитаты).

О том «Калина красная» попала в секцию «Венецианская классика» мы уже писали. Вот, собственно, и всё.

Однако, учитывая вышесказанное, посмотрим, как карта ляжет. Главное золото нам не светит, потому что Мамулия не в конкурсе. Но и у «Горизонтов» есть свои призы. В 2003-м никто не ожидал, что никому тогда не известный Звягинцев отхватит сразу трех Золотых львов. Сейчас же победить в Венеции, - фестивале, который уже сильнее Канн, было бы очень лестно. Дай-то Бог.