Памятник из поролона

Гамбургер и банка супа «Кэмпбелл» стараниями Энди Уорхола превратились в музейные ценности. Поп-арт в 1960–70-е годы освятил обыденные вещи и поставил их на постамент – смотрите и наслаждайтесь фастфудом в новом качестве. Когда же музейные сотрудники нашей Третьяковки начали готовить выставку «Русский поп-арт», они попытались найти достойный ответ американцам в недавнем российском быте: собрали двери и примусы, которые выставлял Михаил Рогинский, банки черной икры в работах Александра Косолапова, деревянную бутылку водки Леонида Сокова.

Но, кажется, они совсем не там искали. Наш вариант поп-арта находился не на кухнях, а на улицах. В советское время не было ничего более узнаваемого и растиражированного, чем статуи Ленина – крепко сбитого вождя с кепкой на голове или в руке (в гипсе, бронзе или в граните – в зависимости от «крутизны» местного парткома). Именно скульптура – вопреки заветам самого Ильича – оказалась в СССР важнейшим из всех искусств. Помнится, Энди Уорхол не хотел ехать в Москву только потому, что в России не было «Макдоналдса». Если бы он знал, что вместо этой забегаловки на каждой площади каждого города стоит типовой монумент, окруженный еще сотней собратьев, он бы явно изменил свое отношение – СССР был великой державой художественного ширпотреба.

Ничего удивительного в том, что почти все актуальные художники со времен перестройки издевались над планом монументальной пропаганды и над официальными памятниками. Тот же Косолапов представил «Рабочего и колхозницу» в виде мышиной парочки Минни и Микки Маусов, словно предсказав скорую деконструкцию лучшего из советских монументов. Среди «западников» и «продвинутых» мастеров быть скульптором считалось зазорным. Художники 1990-х сами и без особых сожалений отдали на откуп Церетели и его академическим помощникам все скульптурное хозяйство – а когда увидели, что из этого вышло, ужаснулись. Только сейчас отвращение к скульптуре в галерейной среде проходит.

Те из художников, которые хотят работать со скульптурой, пытаются найти темы и материалы, отрицающие любой намек на партийность и солидность. Один из них – Владимир Колесников, сын известного скульптора, автора нескольких ленинских монументов Юрия Колесникова. Выставка Колесникова-младшего, только что открывшаяся в Музее современного искусства, акцентирует внимание на эротизме сюжетов (главная тема – женское тело) и на бесконечной полировке мрамора.

Однако самых больших достижений в споре с бронзово-мраморными изваяниями добился художник Сергей Шеховцов, чьи скульптурные объекты стали уже почти всемирной маркой. Он начал выпиливать головы, фигуры и мотоциклы из поролона – из того самого материала, который идет на матрасы и банные губки. Материал, понятно, не самый серьезный, но именно этим он и «цеплял», превращая фигуры в подобия объектов Энди Уорхола. Не случайно именно Шеховцов и его «Кинотеатр» (поролоновые зрители, сидящие в кинозале) стали основными хитами «Русского поп-арта». На этой неделе в галерее «Риджина» открывается его же выставка «Цветаево». В галерейных стенах расцветет сад с поролоновыми цветами и поролоновыми же персонажами, ухаживающими за этой теплицей. Как раз на границе инсталляции, занятной вещицы и остроумной игры и существует новая скульптура. Впрочем, пока еще легкая поролоновая масса не в состоянии перевесить творения Зураба Константиновича Церетели.