Режиссер Антон Яковлев

– Антон, чем обусловлен выбор этого сложного для российского театра материала?

– Вызов. Тем интереснее, что непонятно было – как поставить. Пьеса «Соглядатай» – не линейная драматургия, и что так просто не получится – это было ясно сразу. Поэтому мы довольно долго репетировали, пытаясь найти внутренний и внешний ритмы движения героев, сочетания сцен, чтобы спектакль не состоял из интеллектуальных «бесед на тему». В пьесе – хороший литературный текст и интересные предлагаемые обстоятельства. Но драматург не так много, к сожалению, дает актерам возможности для развития их образов непосредственно в процессе диалога. Он будто вырезает последовательно из всех сцен самые сложные моменты, затем дает уже следующее состояние героев. Классика по сравнению с современной драматургией имеет очевидные преимущества – не надо дописывать пьесу.

– Тем не менее в РАМТе вы поставили пьесу «Гупешка», тоже современного автора – Василия Сигарева. Кстати, с Александром Гришиным, который играет и в «Соглядатае».

– Изначально я не думал, что в «Соглядатае» будет Саша, мне казалось, что этот персонаж – иной по типажу. Однако потом я понял, что Кэмп – однозначно он! Впрочем, нельзя забывать и об актрисе Платоновой – у нее здесь тоже сложнейшие задачи, и она прекрасно работает. Что касается «Гупешки», то это единственная пьеса лет за десять, которая мне понравилась в современной русской драматургии.

– По поводу Михаила Пореченкова в вашем спектакле «Крейцерова соната» на сцене МХТ подшучивали: «Как он осилил такой большой текст!» Но все это цветочки по сравнению с тем, что предстояло запомнить и воспроизвести Александру Гришину!

– На самом деле в «Крейцеровой сонате» было самое легкое – выучить текст. И для Пореченкова, и для меня. Его роль Позднышева была вызовом во всех отношениях. На мой взгляд, этот эксперимент получился, это окупило себя с лихвой, хотя крови лично у меня ушло на это дело много. Замечу, что Миша при всем ему навязанном ТВ имидже современного мачо – человек интересный и актер думающий. Только режиссеры редко пытались заглянуть дальше его привычного типажа. И у Саши Гришина, безусловно, есть большой потенциал. Вообще, всегда есть риск, когда актер, да и режиссер, не сталкивался ранее с таким материалом, характером. Но это стоит того!

– Значит, вы игрок, если рискуете?

– Безусловно, игрок. Мне неинтересно иллюстрировать пьесу, я хочу постоянно открывать новые грани – как в себе, так и в актерах. Главное, чтобы это был обоюдный интерес.

– Если внимательно вчитаться в пьесу «Соглядатай», то можно найти близкие вам детали, воспоминания. Так, Кэмп вспоминает, что в детстве смотрел фильм «Лэсси», который был самым популярным и в вашем детстве. Что-то вас цепляло, исходя из собственного опыта?

– Я понимал, что персонаж примерно моего возраста – от 35 до 40 лет. Но время в пьесе довольно условно. Здесь оно остановилось. Приметы времени, вещи, которые его характеризуют, безусловно, есть, но здесь они совсем не важны… Именно время – самая большая сложность этой пьесы. В «Соглядатае» действие происходит в течение года, а я его сжал до нескольких недель. Если пьесу ставить в том виде, в котором она написана, то на многие вопросы я не нашел для себя ответов. На мой взгляд, даже в условиях абсурдности сюжета должна присутствовать логика. Своя, абсурдная, но логика. Мне было важно видеть переход героев из одного состояния в другое. Для меня самое интересное – зримый процесс изменения. Тем более в камерном пространстве. Поэтому я убрал из пьесы большую часть так называемых «затемнений». Их было четыре десятка. Как в кино. Так, первые пять сцен я соединил в одну.. Я понимал, что в этом интеллектуальном театре мне может не хватить внутренней страсти, эмоциональной составляющей, присущей русской драматургии. Поэтому попытался совместить русский психологизм с традициями абсурдизма европейского театра. Получилась интересная фарсовая основа. Сложная, но в этом и состоял эксперимент.

– Есть ли закономерность в том, что свой эксперимент под названием «Соглядатай» вы проводите в РАМТе?

– После «Гупешки» Алексей Владимирович Бородин сам предложил мне поставить пьесу «Соглядатай». Я уж было зарекся ставить спектакли на малой сцене – уже почувствовал в МХТ вкус к большой форме. Тем не менее, прочитав пьесу «Соглядатай», я согласился на камерную сцену. И, честно говоря, не жалею, потому как и в этом пространстве есть свой кайф. Это был очень интересный процесс, хотя честно скажу – в ближайшее время я все же вернусь к классике.