Книга тундры в реке жизни

В жанрово-тематическом отношении конкурсная программа «России» представляла собой вавилонскую смесь «форматных» картин просветительского (в основном лекционного и портретного) типа с собственно документальными, то есть такими, где определяющим является изображение, а не слово. К числу портретов относятся, например, фильмы Константина Смилги «Петр Мамонов» и «Захар» Константина Сужарькова. В первом – отрывки ролей Мамонова-актера и выступлений Мамонова-музыканта чередуются с кадрами, где о нем говорят другие актеры и музыканты. Во второй картине смонтированы монологи писателя Захара Прилепина. К просветительскому типу можно отнести «Зодчих города Солнца» Максима Якубсона – весьма профессиональную картину о проектах советских архитекторов-конструктивистов, опередивших свое время.

Если присмотреться к тематике и проблематике представленных на фестивале фильмов, легко выделить одну из констант неформатной кинодокументалистики – отражение конфликта между традиционным земледельческо-скотоводческим укладом и современной цивилизацией. Здесь фильмы и про доживающих свой век жителей обезлюдевших деревень, и про двойственные попытки предпринимателей создать нечто вроде коммуны из местных инвалидов и алкоголиков, готовых работать за харчи да теплый угол, и патриархальные идиллии из жизни северных народов, вроде упомянутого ранее фильма Алексея Вахрушева.

«Книга тундры» – разбитый на два с лишним десятка главок (со стилизованными названиями типа «О том, как…») неспешный и вдумчивый рассказ о кочевом семействе чукчей-оленеводов. О том, как они собирают свои переносные жилища, как пасут, ловят и режут оленей – словом, прекрасное кино для познавательного телеканала, единственный раз прерываемое монологом главного героя, протестующего против того, чтобы его внуков на большую часть года забирали из тундры в поселковую школу. И дело не в том, что дед скучает по ребятишкам, а в том, что после окончания школы они уже не вернутся в тундру. На обсуждении картины в екатеринбургском Доме кино позиция патриарха вызвала немалое сочувствие, но никто из защитников природного образа жизни не сказал о том, что его можно сохранить лишь посредством полной, в том числе информационной изоляции чукчей от современного мира, включающей запрет товарообмена.

Перейдем теперь от двухчасовой «Книги тундры» к трехчасовой «Реке жизни», неторопливом «роуд-муви» о плавании по Ангаре с остановками в прибрежных селах трех почвенников и, так сказать, плакальщиков о судьбе русского народа – писателя Валентина Распутина, издателя Геннадия Сапронова и критика Валентина Курбатова. Это путешествие можно было бы сравнить с радищевским «Путешествием из Петербурга в Москву», если бы эта поездка не была спонсирована губернатором Иркутской области и не сопровождалась кинолетописцами, запечатлевающими это историческое событие, поскольку в этой части она похожа на плавание Максима Горького по Беломорканалу. С той разницей, что Горький то и дело говорил: «Хорошо!», а Распутин и Курбатов с тем же интервалом произносят: «Плохо!», имея в виду затопление земель из-за строительства новых электростанций и участь русского народа, который в результате этих пертурбаций переселяется в города и тем самым перестает быть русским. Трудно сказать, что думал Сергей Мирошниченко о своих героях, но в его фильме они предстали не в героическом, а скорее в комическом виде – и Распутин, выслушивающий здравицы в честь великого писателя земли сибирской, и витийствующий перед камерой Курбатов, поносящий Пелевина с Сорокиным, и в наименьшей степени Сапронов, несколько тушующийся перед маститыми спутниками. Тут уже не Радищев и не Горький, а Джером Джером – «Трое на одном корабле, не считая киношников». Особенно забавно видеть, как надувшиеся говоруны стремительно сдуваются, встретив концептуальный отпор директора одной из ГЭС, объяснившего апологетам натурального хозяйства неизбежность электрификации Сибири и не забывшего о минимизации ущерба природе.

Не обошлось на фестивале и без обсуждения сакраментальной проблемы оптимизации господдержки документального кино. Было высказано мнение, что в рамках косного Минкульта это невозможно, и необходимо создать мобильную и прозрачную структуру с обратной связью. Например, Киноинститут, который, с одной стороны, будет проводить открытый конкурс документальных проектов с обязательным учетом предыдущих результатов его участников, а с другой – займется созданием условий для проката документального кино, потребность в котором испытывает прежде всего образованная часть общества, доступ которой к кинодокументалистике сильно затруднен.

А на итоговой пресс-конференции в очередной раз был поднят вопрос, не пора ли ввести вместо одной две призовые категории – для форматных и неформатных картин. И вместо непродуктивных претензий к отборочной комиссии ограничить срок работы в ней тремя годами, и каждый год на треть обновлять ее состав.