Разврат без наказания

«Дон Жуан» – опера, к которой театр «Ла Скала» обращался неоднократно. Первая постановка моцартовского шедевра состоялась здесь в 1814 году, с тех пор миланцы увидели еще 22 версии. А зимой 2011 года модный канадский режиссер Роберт Карсен поставил спектакль совместно со знаменитым дирижером Даниэлем Баренбоймом.

Карсен – режиссер, который исходит из того, что наша цивилизация насквозь театральна. То есть люди в жизни – сплошь актеры и режиссеры, ставящие повседневные мизансцены и играющие в них. Театральный же спектакль, особенно оперный – игра «в квадрате», если учесть программную условность жанра. В миланском «Дон-Жуане» режиссер не выходит за пределы служебного помещения: действие происходит в недрах самого театра Ла Скала. На сцене установлено громадное зеркало, отражающее интерьер зрительного зала, который, таким образом, удваивается. Активно задействован театральный занавес – и сам по себе, и в виде подвижных ширм-лабиринтов, где путаются судьбы героев. Сценограф Майкл Ливайн в декорациях обыгрывает образ театрального зала как бесконечно уходящую в даль перспективу, множащую зрительские ложи и сценические кулисы. Поэтому показывать спектакль можно лишь в старых театрах, где сработает задуманная режиссером перекличка зала и сцены. Большой театр вполне подошел: в Милане и в Москве те же старинные ярусы с ложами в золоте и бархате. Карсен, кроме того, делает Дон Жуана своим коллегой-режиссером, разыгрывающим собственную историю. Это оправдано: ведь и по либретто герой – постановщик трагикомедии с переодеванием слуги в господина. Получается спектакль-перформанс, в котором активно задействованы зрительный зал и театральные ложи, разве что публика не вовлечена.

Если внимательно присмотреться, считает режиссер, то привычный расклад «Дон Жуана» рушится. Этот сквозной персонаж европейской культуры не может существовать в одном месте и времени, отчего в спектакле он носит костюмы разных веков. «Кто я? Ты никогда не узнаешь» – поет герой одной из женщин. В миланской постановке Жуан – вечный двигатель, подобие чистой энергии, солнце, вокруг которого вращаются прочие персонажи. Его жизнь – не банальное распутство, а радость существования, свобода от страха смерти. «Никто никогда не скажет, что я боюсь», – восклицает герой. Женщины любят его за «способность просто быть», поддаваясь мужской харизме. И вообще, такова его природа, «квадрат не может быть круглым», как поет о господине Лепорелло (у Карсена слуга – еще и рабочий сцены, и костюмер). А вокруг все врут, хоть и считаются традиционно положительными персонажами. Донна Анна с радостью спит с Жуаном, но обвиняет его в изнасиловании и врет жениху, что любит только его. Жених Оттавио в свою очередь лжет, что рвется мстить Жуану. А донна Эльвира обманывает себя, что ненавидит бросившего ее любовника. Не говоря уже о простоватых Мазетто и Церлине: они просто плывут по течению событий.

Так что наказание распутника (а это, между прочим, второе название оперы Моцарта) режиссера абсолютно не интересует, хоть Командор грозно поет в театральной ложе, угрожая своему убийце геенной огненной. У Карсена не морализирующее окружение Дон Жуана отправляет его страдать за грехи. Наоборот, герой распоряжается их судьбами: стоит ему взмахнуть рукой, как вся компания обличителей проваливается под пол. Жаль, что в Москве опущены некоторые миланские спецэффекты, например, финал, когда Командор в дыму и крови вырастал до небес, вставая из гроба со шпагой, на которую и напарывается герой, а ярусы на заднике освещались зловещим огнем.

Дирижер Баренбойм интерпретировал Моцарта достаточно сдержанно, отчетливо «проговаривая» нюансы и обнажая красоту музыкальной драматургии. Жаль только, что в первом акте маэстро и вокалисты не сошлись во мнениях, когда надо начинать фразу: ухо улавливало досадный «раскосец» между пением и музыкой. Хочется верить, что это произошло случайно, хотя от театра «Ла Скала», конечно же, ждешь безупречности. Исполнители – сплошь мировые оперные звезды – образовали прекрасную команду, в которой особенно выделялись Петер Маттеи (Дон Жуан), Мария Бенгтссон (Анна), Александр Цимбалюк (Командор) и Доротея Решманн (Эльвира). Услышать такие голоса вживую – огромная удача для московских меломанов. Что же касается постановки Карсена (сделавшего толковый современный спектакль, но без крайностей «актуальной» режиссуры), то, возможно, зрелище покажется кому-то чересчур умозрительным. Чувствуется почерк высокого профессионала, набившего руку на концептуальных работах. Но в миланском «Дон Жуане» режиссерский прием не заслонил музыку. В наши дни это очень много.