Тот самый парфюм: Елена Селестин написала историю запахов

АННА БЕРСЕНЕВА, писатель

Самая яркая особенность этой книги и состоит в том, что автор подхватывает нити, связывающие разнообразные явления жизни с ароматами, которые им соответствовали. Причем эти связи становятся по прочтении так очевидны, что даже приходит в голову мысль: а может, наоборот, ароматы были настолько выразительны, что сами вызывали к жизни те или иные явления и события? Что ж, «Парфюмер» Патрика Зюскинда приучил читателей к размышлениям о тайной силе духов. И Елена Селестин задается вопросом: почему так огромен спрос на запахи, ведь физическая потребность в них неочевидна? Ответом становятся рассказанные в ее книге истории Шанель, Герлена, Коти, Лалика, Диора, Нины Риччи и других людей, которых объединяет даже не то, что все они стали законодателями парфюмерной моды, а то, что каждый из них был незаурядной личностью.

Выражалась их незаурядность и в деловом таланте, составляющие которого Франсуа Коти сформулировал чеканно: «Предложите женщине самое лучшее, красиво упакуйте, попросите за это разумную цену, и тогда вы станете свидетелем рождения дела, подобного которому мир еще не видел». Однако можно не сомневаться: Коти не достиг бы своего сногсшибательного успеха, если бы заботился только о деловой его стороне. Все гораздо тоньше - он угадал, почувствовал и воплотил перемену взгляда людей на искусство, что в свою очередь было следствием глобальной перемены в видении мира. О единстве всех процессов того времени, когда появились духи Коти, Елена Селестин пишет:

«Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана», – написал Владимир Маяковский в 1913 году. Кандинский смешал контрастные краски и стал писать картины крупными мазками, размашисто и пастозно. Пикассо страстно ломал любые каноны, включая собственные. Палитрой Франсуа Коти стали новые, яркие душистые вещества, он смело их применил».

Свое первое иностранное отделение Коти открыл в России: до Первой мировой войны это был хороший рынок с надежной экономической ситуацией. Его духи полюбила русская богема, остро ощущавшая веяния времени. Вообще, среди блистательных имен и явлений в истории парфюмерии не выглядят блеклыми те, что связаны с Россией. История Товарищества Брокар (ей посвящена отдельная глава), начавшаяся в Москве до революции, проходит через весь ХХ век. Правда, следить за ее перипетиями грустно: в 1917 году парфюмерную фабрику национализировали, как и собранную семьей Брокар коллекцию картин импрессионистов, Врубеля, Судейкина; владельца арестовали. К счастью, Брокару повезло: ему удалось выйти из тюрьмы и эмигрировать. Фабрике же повезло не исчезнуть. После ряда переименований («Замоскворецкий мыловаренный комбинат № 5», «Трест эфирно-жировых эссенций» и прочее подобное) она получила название «Новая Заря» и ее главным парфюмером на многие годы стал француз Август Мишель. Именно он создал духи «Красная Москва» - как говорят, преобразовав те, что назывались «Любимый букет императрицы».

«Духи-легенда, да и просто хорошие духи «Красная Москва» не бодрили и не звали энергично трудиться. Они звучали странным диссонансом в мире, где девушкам и женщинам предлагали отбойный молоток в качестве украшения, спортивные майку и трусы для парада гимнасток или шлем летчицы. «Красную Москву» любили, ею душились и ею пренебрегали; высокомерные модницы помоложе выбрасывали не глядя или отдавали не жалея флаконы с покатыми «плечиками» в красных коробках и без коробок. В любом случае эти духи – парфюмерная эпоха, безмолвный спутник невероятно сложных судеб наших бабушек и прабабушек».

До начала 90-х годов ХХ века на фабрике «Новая Заря» выпускался и одеколон «Северный» («Север») с крышкой в виде белого медведя, которая навинчивалась на флакон в виде льдины. Эскиз для него сделал когда-то Казимир Малевич.

Это не единственная в книге Селестин история знаменитых духов, соединенная с историей знаменитых произведений искусства. Когда в 1928 году Рене Лалик создал флакон в виде целующихся фавна и пастушки, это была прямая цитата из балета «Послеполуденный отдых фавна» на музыку Клода Дебюсси, премьера которого в 1912 году потрясла Париж. Вацлав Нижинский, солист и постановщик, оказался в центре скандала из-за откровенного эротизма, которым был отмечен балет. О яркости этого события и напомнили спустя шестнадцать лет духи «Поцелуй фавна».

Книга Елены Селестин позволяет предполагать, что все-таки существует разгадка вечного стремления человечества создавать странные, необъяснимые ароматы и соответствующее им обрамление. Вот ведь Морис Метерлинк, великий писатель и драматург, считал, что обоняние - это ресурс будущего, но смысл его пока скрыт от нас. Сейчас, когда все большее значение приобретает создание разнообразных и сложно составленных матриц человеческого существования, это размышление не кажется отвлечённым. Так же, как не кажется излишним внимание к истории великих духов.