АЛЕКСЕЙ ГЕРМАН (МЛАДШИЙ)

– Ваш фильм антивоенный?

– Нет. Войны были и будут всегда. Всегда кто-то кого-то будет бить, кто-то будет победителем, кто-то будет чувствовать боль. И искусство, какое бы оно ни было, не может что-то в мире изменить. Мой фильм – не антивоенный. Он не о том, что воевать плохо, мой фильм о том, что на войне нехорошо, нехорошо людям. Мой фильм про то, что все мы от войны не застрахованы, и вся наша жизнь, которая кажется такой устоявшейся, в одну секунду может опрокинуться, и мы окажемся в ситуации, с которой ничего не сможем поделать. И тогда можем утратить какие-то наши человеческие качества, потому что в такой ситуации мы становимся в принципе обреченными на убой животными. И тогда ничего не будут стоить ни наши дома, ни наши машины, все это может куда-то вмиг унестись и навсегда пропасть.

– Вторая мировая война – странный выбор темы для 27-летнего дебютанта.

– Дело не в возрасте. Я не понимаю, что можно снимать в сегодняшней Москве, потому что, куда ни ткнись, – большое рекламное объявление, бары и так далее. Мне это не интересно. Несмотря на какие-то фамильные дела, я никогда не был тусовщиком, я это не понимаю и не знаю, как это делать. Так что у меня оставался вариант какого-то арт-хауза. И мне показалось, что лучше темы, чем немцы на войне, не найти, хотя бы потому что никто об этом не говорил никогда. А мою бабушку немцы спасли: их с моей мамой угоняли в концлагерь, но когда поезд остановился на переезде, немецкий фельдфебель открыл дверь и всех выпустил. Так, собственно говоря, они остались живы. Мой дед погиб на этой войне, но так получилось, что именно немец спас мою семью.А потом я сразу определился, что буду снимать кино, ориентированное на кинофестивали, которое может найти отклик не только у нас, но и иметь какой-то прокат по Европе. Мы ведь все-таки европейцы, и надо быть в контексте этой культуры. А не закрываться и не выдумывать что-то такое, что уже было. Но это совсем не значит, что мой фильм просчитанный – он искренний.

– В вашей картине все диалоги нарочито необязательные – люди идут по лесу и просто о чем-то разговаривают. Но когда смерть уже совсем близко, они вдруг начинают говорить про буддизм…

– Буддизм – любимая религия моего отца, он всегда об этом говорит, и в «Последнем поезде» стоят прямые слова моего отца. Я вообще старался, еще работая над сценарием, писать о людях, которых я либо знаю, либо видел. Поэтому в фильме много цитат из родных, уважаемых или близких для меня людей. Так удобней, так проще.

– Алексей, для вас существовал когда-либо вопрос выбора профессии, или вы обречены были стать «наследником по прямой»?

– Существовал. Сначала я учился в строительном институте, это было не долго. Потом учился на театроведческом факультете, потом поступил во ВГИК. И на самом деле, дело не только в «наследстве», просто мне интересно снимать кино, мне это нравится, и я верю, что любое дело, если оно занимает человека целиком, – замечательно. Думаю, если бы я поступил на юридический или же стал программистом, меня те профессии занимали бы не меньше. Я увлекающийся человек, поэтому мне интересно все, во что вкладываешь силы, эмоции, время.

– Вас не смущают частые сравнения вашего творчества с творчеством вашего отца?

– Я не стыжусь этого. Я очень люблю кино отца и считаю его по-своему совершенным. Естественно, что какие-то эстетические заимствования у меня происходят просто потому, что мне все это нравится, и я считаю это правильным. Это то кино, за которое не стыдно. За многое наше кино стыдно, а за кино отца не стыдно. Но на самом деле я не думал о его фильмах, когда снимал сам, то есть здесь нет никаких сложных взаимосвязей. Сначала я написал сценарий про два взвода. Про взвод немецкий, который заблудился на болотах, и русскую оркестровую роту. Это должно было быть комедией, потом это как-то очень странно начало трансформироваться, остался один доктор и один почтальон, которые встретились на дороге. Так что сходство творческого почерка как-то органично произошло.

– На обсуждении во время Венецианского фестиваля вы обмолвились, что этот фильм про вас. Как это понимать?

– Знаете, просто я думаю, что все люди примерно одинаково испытывают ужас и страх, независимо от социальных и возрастных вещей. Мы все очень похожи. Разница в каких-то мелочах, но боимся мы все одинаково, страдаем мы все одинаково, любим тоже одинаково. Поэтому, когда я писал про своего героя, я представил себя толстым, неуклюжим сердечником. Думал о том, каким бы оказался, попади я, как мой герой Фишбах, на войну, в чужую страну… Я представил, как бы я себя вел в обстоятельствах, которые абсолютно не могу контролировать.

– После такого блестящего начала не боитесь ли вы следующего проекта?

– Я боюсь еще этого. Я когда в Венеции был, очень переживал, нервничал – на фестивали все-таки за наградами приезжают, и я все время думал: получу я за дебют, не получу. Конечно, буду бояться, когда снимать начну. Но вообще я намного удобнее чувствую себя на съемочной площадке, чем на фестивалях и торжествах. Это не кокетство, это правда, поверьте.

– Следующий проект уже существует?

– Я хотел бы снять фильм про революцию. Про друзей, которых эти чудовищные события развели по разные стороны. Один из них стал красным, другой белым, третий уголовником и пропал. Чтобы это был фильм про какой-то слом, который происходил в то время, увлекая за собой людей, коверкая их судьбы. Мне кажется, что у нас очень не много было хороших фильмов про революцию. И это странно. Эта тема неисчерпаема. Все снимают про революции, а у нас последние 15 лет это делают крайне редко.

Справка «НИ»

Алексей ГЕРМАН (младший) родился в 1976 году в семье кинорежиссера Алексея Германа и сценариста Светланы Кармалиты. Окончил ВГИК, мастерскую Сергея Соловьева. Снял короткометражки: «Большое осеннее поле» и «Дурачки». В 2003 году дебютировал в полнометражном игровом кино фильмом «Последний поезд». На Венецианском кинофестивале 2003 года за этот фильм получил специальное упоминание жюри дебютов, главный приз как лучший фильм и приз ФИПРЕССИ Международного кинофестиваля в Салониках, приз за лучшую режиссуру Открытого фестиваля стран СНГ и Балтии «Киношок» и Главный приз за лучшую игровую картину Международного фестиваля фильмов о правах человека «Сталкер». На прошлой неделе на Роттердамском международном кинофестивале 2004 года фильму был присужден приз организации Международная амнистия. Однако Алексей Герман-младший не смог сам приехать на кинофестиваль, так как у его отца случился инфаркт.