Елена Петрова, Татьяна Свиридова
Откуда американские власти, а за ними информационные агентства берут данные о российском теневом флоте? Некоторые наблюдатели в нашей стране винят филиалы западных компаний, которые занимаются сертификацией грузов, в том числе нефти, и по-прежнему работают в РФ.
Экономист Никита Кричевский в своем телеграм-канале говорит о том, что владельцы нефтяных и газовых компаний, добывающих и поставляющих углеводороды на мировые рынки, сами предоставляют всю информацию — от скважины до танкера — хоть теневого, хоть «белого» флота западным концернам, которые и сливают их спецслужбам и властям.
«Вряд ли перечисленные „кроты“ имели бы малейший шанс чувствовать себя так уверенно, если бы профильные чиновники Росаккредитации, Минтранса, Минэнерго и прочих органов власти не были заинтересованы в продолжении их работы, сопряженной с полным отсутствием контроля и конфиденциальности.
Оценку столь подозрительному бездействию и, возможно, даже соучастию государственных лиц еще предстоит дать правоохранительным органам и специальным службам», — грозит чиновникам экономист, выражая, как водится, не только собственную точку зрения, но и аргументы стороны обвинения в новом скандале.
Что в этой теории правда и какие тенденции в мировой торговле энергоносителями она отражает, «Новые Известия» обсудили с главным директором по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексеем Громовым.
— Ситуация с данными о добыче нефти и газа, а также о строительстве не только нефтяного, но и газового теневого флота действительно непрозрачная. С одной стороны, государство закрывает ее по всем официальным каналам. С другой стороны, каждый день появляются сообщения то о точном количестве танкеров, которые покупают нефтяные компании, то на газовозы накладываются санкции через неделю после того, как они причалили у подсанкционного «Арктик СПГ — 2». Теневой флот России — это тайна или нет?
— Каждая компания, включая тот же Bloomberg, имеет возможность получать информацию из разных источников. Для этого не обязательно «сливать», достаточно получать информацию от противоположной стороны. Есть ресурсы вне России, которые дают эту информацию.
— То есть всем все известно?
— Почему бы нет? Предполагать, что это тайна за семью печатями, я не стал бы изначально. Очевидно, что эта информация известна и по танкерам, и по всему прочему. Это секрет Полишинеля. Когда начинают рассуждать о том, что кто-то что-то передает, мы должны понимать, что еще в прошлом году США дали разрешение для своих контролирующих органов запрашивать данные спутниковой военной разведки, и это не связано с какими-то гражданскими структурами.
Это спутниковая военная разведка, которая имеет данные о танкерах, в том числе перевозящих российскую нефть. Военная разведка покрывает весь земной шар, от нее не скрыться. Поэтому говорить о том, что есть какая-то утечка информации, мне кажется, не имеет смысла.
— Почему нельзя отказаться от услуг сертификационных компаний, которые являются «дочками» международных структур? Почему, пусть и завуалированно, пользуются услугами западных компаний?
— В международном поле по-другому нельзя. Мы же на мировом рынке работаем. Суда, которые должны плавать, даже пусть они принадлежат теневому флоту, это не означает, что это незаконный флот. Это надо понимать. Теневой танкер — судно, у которого трудно идентифицировать собственника или оператора, от которого он работает. Плюс он работает или зарегистрирован в тех юрисдикциях, которые зачастую не выполняют или не подчиняются санкционным требованиям западных стран.
Но теневой флот находится в юридическом поле, он должен быть зарегистрирован. Судно не имеет права использоваться на морских торговых линиях без соответствующих сертификатов. Это обязательное условие, это не нелегальное судно и не нелегальные грузы. Поэтому сертификация будет и дальше.
— Кому помешали международные компании?
— Не знаю, не могу комментировать. Информацию при желании, конечно, можно получить.
— Как защищаются данные? Или при наличии военных спутников это бессмысленно?
— Если сертификационные компании не предоставляют данных, можно перепроверить все, обратившись к структурам военной разведки. Если говорить о том, что сами сертификационные центры предоставляют или не предоставляют информацию, мне кажется, конечно, предоставляют, если есть запросы. Кому охота намеренно ссориться с США? Зачем?
— Означает ли это, что под санкции может попасть любой танкер?
— Да. Мы должны понимать, что при желании можно было бы заблокировать практически все танкеры, которые ходят в составе теневого флота именно с точки зрения санкций, но этого не делается по нескольким причинам.
Первая причина — полная остановка функционирования теневого флота может вызвать резкое сокращение предложения нефти и нестабильную ситуацию с ценами, в чем не заинтересованы те же США.
Второе — каждая такая процедура, когда предъявляются юридические претензии по отношению к нефтеналивному танкеру или судоходной компании, необходимо провести юридическую процедуру, собрать доказательную базу по каждому из случаев. На это требуются время и деньги, поэтому процесс идет регулярно, плавно и достаточно медленно, что для нас хорошо.
— Сколько танкеров сейчас под санкциями?
— Сейчас заблокировано порядка 60 танкеров. Ну и что? Всего танкеров, которые перевозят российскую нефть, 600. Заблокировано 10% танкерного флота. Мы справляемся. И в дальнейшем, если такие темпы блокировки сохранятся, мы сможем обеспечивать необходимые перевозки и решать эти вопросы. Такая игра «тяни-толкай» юридическая. Кого-то исключают, кто-то подключается к перевозкам.
— Сторонники полного закрытия информации говорят, что в такой ситуации, когда все знают, невозможно себя чувствовать уверенным и гарантировать экономическую безопасность. А виноваты «кроты» и профильные чиновники, которые крышуют. Это шпиономания?
— Это ближе к теории заговора, которая ничем недоказуема. Это мысли вслух.
— Однако проблема санкций существует, и информация играет в ней большую роль. Что же делать?
— Если мы хотим радикально устранить эту проблему, нам необходимо создавать независимый финансово-логистический контур торговли российскими подсанкционными товарами.
Сейчас обсуждают конкретно схему взаиморасчетов в рамках БРИКС. Следующим этапом может стать создание своих логистических центров, своих центров сертификации судов. Но надо понимать, что суда будут работать только на тех логистических линиях и на тех маршрутах, которые будут независимы от международной торговли. То есть они будут выключены из всех других возможностей международной торговли с другими странами.
— Сертификация — это еще и вопрос доверия рынка. Сколько времени нужно, чтобы рынок новым игрокам поверил?
— Аналогичная ситуация существует и на рынке страхования, где доверяют английским страхователям. Но за последние годы доверие к российским страховым инструментам также появилось. Пример — Индия, где в полной мере с мая этого года стали признавать весь спектр страховых услуг, которые предоставляют российские компании «СОГАЗ» и «Ингосстрах» для перевозки отечественных нефтеналивных грузов. Так что дорогу осилит идущий.
— То есть не теоретически, а физически отгородиться от мировых рынков?
— Да. Это вариант, при котором мы можем сказать: не будет санкционных рисков, будет экономическая безопасность и все прочее. Это процесс, и он довольно долгий. Сегментация все равно идет.
— Разве изоляция когда-то кому-то шла на пользу?
— Говорить об изоляции в этом случае не совсем верно. Сейчас есть глобальная торговля, в том числе морская, которая подчиняется глобальным правилам, контролируемым западными финансово-экономическими структурами. Они ее создали, и они ее контролируют.
Естественно, здесь ничего нельзя сделать без того, чтобы эти структуры не были бы в курсе изменений. Если вы создаете в рамках БРИКС, то это не означает, что Россия находится в изоляции. Сейчас в рамках БРИКС 10 стран, а не 5, будет еще расширяться. Это уже значительная часть экономики. Торговля будет в этих рамках, танкер будет сертифицирован в РФ, сертификация будет признаваться теми же Китаем и Индией. И будет возить нефть в Китай и Индию. Можно идти по этому пути, если санкционное противостояние затянется на годы.
— Верите ли вы, что мировая торговля энергоносителями может действительно разделиться на две части, если иметь в виду, что как раз нефть объединила мир, по сути, в 70–80-е годы? Нужно ли это России?
— Все идет к тому, что сегментация мировой торговли будет только возрастать и мы неизбежно придем к новым торговым партнерствам типа БРИКС, которые необязательно будут закрыты от мира, но позволят осуществлять торговые операции внутри таких объединений без обращения к глобальным финансово-логистическим системам. Эра глобализации торговли заканчивается, начинается эра ее регионализации и сегментирования.