Елена Петрова, Татьяна Свиридова
Считается, что после начала СВО и немедленных санкций со стороны западных стран не рухнуть экономике помог параллельный импорт. Что бы не рассказывали российские чиновники об успехах импортозамещения, есть огромный пласт товаров, от лекарств до запчастей для НПЗ, которых в стране нет, и купить их в дружественных странах нельзя.
«НИ» обсудили с генеральным директором Ассоциации параллельного импорта Анатолием Семеновым, почему действия российских властей стали не меньшим препятствием для импортеров, чем американские и европейские санкции.
— Российские власти последовательно запрещают параллельный импорт как для разных групп импортеров, так и вводят запретительные меры для разных товаров. Самый яркий пример — утильсбор. Какое ведомство вставляет палки в колеса?
— С параллельным импортом у нас ситуация следующая: надёжно он разрешён только из следующих стран: Киргизия, Казахстан, Белоруссия и Армения. Как минимум, с двумя из этих стран мы находимся в сложных отношениях — с Арменией и Казахстаном. С Киргизией ещё туда-сюда. С Белоруссией параллельный импорт особого смысла не имеет, потому что страна тоже находится под санкциями.
В переводе на русский: по закону параллельного импорта нет вообще. В нарушение нашего международного договора, Минпромторг придумал свой приказ, которым он точечно разрешает ввозить какие-то товары. Но чтобы всем было веселее, он снабдил этот приказ ещё и указанием на бренды, несмотря на то, что полномочий на изменение постановления правительства у него не было.
Минпромторг постоянно меняет этот перечень. Минпромторг — враг параллельного импорта и когда он это регулирование делает, он это делает не для людей, а для себя любимого.
Постоянно меняются перечни, постоянно меняются бренды. В результате люди, которые хотели бы заняться параллельным импортом, наладить инфраструктуру по обслуживанию и ремонту этих товаров, не могут этим заняться, потому что в любой момент Минпромторг может исключить из перечня.
— Есть ли логика во включении в перечень и исключении из него?
— Логика очень простая. Это называется юридическая дипломатия — «вернись, я всё прощу». У Минпромторга есть свои любимчики, которых он в списки не включает, которые якобы не ушли с рынка. А есть те, кто ушли.
Соответственно, он занимается такой интересной дискриминацией и нарушением кучи законов. Поскольку он называет именно бренды и локализует свои «потёмкинские деревни», которые он тут понастроил. Соответственно интересы всех остальных людей нормальных, включая импортёров, его вообще не интересуют. В этом главная проблема. Есть приказ № 1532 от 2022 года. Сейчас его заменили на приказ № 2701 от 2023 года. Там и объявлены все товары.
— Почему власти так жестко пресекли ввоз машин по параллельному импорту?
— Это опять же Минпромторг. Ему вступило в голову позащищать отечественных производителей и китайцев, которые согласились, так и быть, прийти на наш рынок. Если раньше не было никого, они вынуждены были снять все ограничения. Сейчас кто-то появился, вот они и включили режим повышенного протекционизма.
— То есть, правительство лоббирует интересы китайских производителей, которые продают автомобили в разы дороже, чем в Китае?
— Да. И «Москвичей», которые шильдики прикручивают. А их больше никто не интересует. Все остальные люди для них — не люди. Только иностранцы и местные «потёмкинские деревни». Вот они только на них работают.
— Что вы имеете в виду, когда говорите про «потёмкинские деревни»?
— Всё локализованное производство автомобилей.
— То, что называют «импортозамещение»? То есть, прикручивание шильдиков?
— Да.
— В 2022 году власти говорили о поддержке компаний, который несмотря на запреты, ввозят в страну необходимые товары. Поддерживают?
— Для автомобилей — нет. Для запчастей — так и быть, будут зажмуривать глаза.
— Как обстоят дела с бытовой техникой? Со стройматериалами?
— Есть два разных вида импортеров. Есть импортёры, которые везут для целей государственных, для них созданы каналы, окна, специальные режимы, про которые никто не знает. И для них в тайне всё поставляется легко. А есть режим для всех остальных. Друзьям всё, остальным — закон. Как всегда.
-Вы ощущаете действие вторичных санкций?
— Американцы — не дураки. Поняв, что не могут контролировать товары, начали контролировать банки. А банкам зачем это всё? Банки начали бояться.
— Если банки Китая, Турции и т д перестанут принимать платежи, что делать импортёрам?
— Уже приняли поправки в законодательство, которые легализуют внешнеторговую деятельность с оплатой при помощи криптовалют. Всё так и решат.
— Как платить налоги? И как уговорить поставщиков принимать крипту?
— Это уже их проблема с налогами. Я думаю, что будут создаваться клиринговые центры самими российскими банками, которые будут позволять это делать. Я не думаю, что это большая сложность. Проблема в другом — в волатильности. Биткоин прыгает, правда, пока только растёт. Там курсовые риски выше.
— Какие способы применяют импортеры для обхода санкций? Снова бартер?
— Я не думаю, что бартер — что-то новое для нас. Мы давно применяли схемы для обхода налогообложения. Кто-то перемещает производство в Китай, громко об этом говорится, кто-то выводит бизнес в Дубай, кто-то ещё куда-то для того, чтобы получать необходимые товары. Релоцируются в Казахстан. Всё преодолимо. Проблема только в том, что всё меняется, правил нет.
Постоянно только отсутствие правил. Завтра вы можете проснуться, а у вас уже всё по-другому. Это риски ареста товаров, это риски зависших денег, риски расторжения контрактов, невозможность получить гарантийные обязательства обслуживания, риски по оборудованию, которое требует подключения к интернету, требует обновления программного обеспечения. Вот такие риски.
С ними ничего не поделаешь, это не вопрос параллельного импорта. Это общесистемная санкционная политика со стороны тех стран, которые являются экспортёрами высокотехнологичных товаров.
— Какие перспективы? Что делать с импортом?
— Будут искать новые варианты оформления товаров, что-то будут разбирать, что-то будут кодировать не под теми кодами, под которыми они должны таможиться. Везде будут искать какие-то схемы, юрисдикции, которые не охвачены санкциями, и с которых легче всего заниматься контрабандой, потому что всё, что сейчас происходит с товарами — это так или иначе контрабанда, в смысле недостоверности декларирования. Такое время. Лучшие друзья России — не то, что все обычно называют («НИ» — «Союзники России — армия и флот»), а криптовалюты и параллельный импорт.
— Скоро наши дети выучат слова «дефицит» и «достать»?
— Я не думаю, что дефицит будет. Если растут цены, больше людей захотят привезти товар. Рано или поздно вода находит дырочку, и они привозят. Так и будет. Будут риски, люди будут разоряться, терять деньги, терять товар. На их место будут приходить другие.